Богини мастер классы

СЛОВАРИ РУССКИХ МИФОВ И СКАЗОК

загрузка...

Бог Род.		Сварог.

Сварог (Световит).

Все славянские боги, которые входили в древний языческий пантеон, делились на богов солнечных (четыре ипостаси бога Солнца) и богов функциональных.

Верховным божеством славян был Род.

Ипостасей бога Солнца было четыре, по числу времен года: Хорc (Коляда), Ярило, Даждьбог (Купайла) и Сварог (Световит).

Функциональные боги: Перун — покровитель молнии и воинов; Семаргл — бог смерти, образ священного небесного огня; Велес — черный бог, владыка мертвых, мудрости и магии; Стрибог — бог ветра.

Славяне издревле отмечали смену времен года и смену фаз солнца. А потому за каждое время года (весну, лето, осень и зиму) был ответственна своя ипостась бога Солнца (Хорc/Коляда, Ярило, Даждьбог/Купайла и Сварог/Световит), особо почитаемый на протяжении всего сезона.

Богу Хорсу (солнцу-младенцу Коляде) поклонялись в период между зимним солнцестоянием и весенним равноденствием (с 22 декабря по 21 марта); солнцу-юноше Яриле — между весенним равноденствием и летним солнцестоянием (с 21 марта по 22 июня); солнцу-мужу Даждьбогу (Купайле) — в период между летним солнцестоянием и осенним равноденствием (с 22 июня по 23 сентября); мудрому солнцу-старику Сварогу (Световиту) — между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием (с 23 сентября по 22 декабря). Подробнее о четырех ипостасях бога-солнца и связанных с ними славянских праздниках см. на стр. "Масленица - три Масленицы на Руси; масленичная неделя - подробно".

Для обозначения доли, удачи, счастья славяне использовали общее для всех славян слово «бог». Возьмем, к примеру, «богатый» (имеющий бога, долю) и «убогий» (противоположное значение). Слово «Бог» входило в имена различных божеств — Даждьбог, Чернобог и др. Славянские примеры и свидетельства других наиболее древних индоевропейских мифологий позволяют видеть в этих наименованиях отражение древнего слоя мифологических представлений праславян.

Всех мифологических существ, отвечающих за ту или иную сторону человеческой жизни, можно разделить на три основных уровня: высший, средний и низший.

Так, на высшем уровне расположились боги, чьи «функции» наиболее важны для славян и которые участвовали в самых распространенных сказаниях и мифах. К ним можно отнести таких божеств, как Сварог (Стрибог, Небо), Земля, Сварожичи (дети Сварога и Земли — Перун, Даждьбог и Огонь).

На среднем уровне находились божества, связанные с хозяйственными циклами и сезонными обрядами, а также боги, воплощавшие целостность замкнутых небольших коллективов, такие, как Род, Чур у восточных славян и т.п. К этому уровню, возможно, относилось и большинство женских божеств, несколько менее уподобленных человеку, чем боги высшего уровня.

На низшем уровне разместились существа, которые были менее уподоблены человеку, чем боги высшего и среднего уровня. К ним относились домовые, лешие, русалки, упыри, банники (баенники) и т.д.

Птица Гамаюн.

Банник или баенник.		Кикимора.		Леший.

При поклонении славяне старались соблюдать определенные ритуалы, позволявшие, как они полагали, не просто получать то, о чем просили, но и не обидеть духов, к которым обращались, или даже защититься от них, если в этом была необходимость.

Главным богом восточных славян был столь важный для них бог домашнего скота Велес (Волос). Одними из первых, кому первоначально славяне начали приносить жертвы, стали упыри и берегини.

Несколько позже они «начали трапезу ставити» Роду и Роженицам — Ладе и Леле.

Впоследствии (после порабощения варягами) славяне молились главным образом Перуну (любимому варягами богу войны и противостояния), впрочем, сохраняя веру и в своих прежних богов (подробнее см. "Масленица").

Сами древние верования имели систему, определявшуюся условиями жизни, в которых оказывалось то или иное славянское племя.

А

АВСЕНЬ (Овсень, Говсень, Усень, Баусень, Таусень) — божество, возжигающее солнечное колесо и дарующее свет миру (т.е. приводящее с собой утро дня или утро года (весну). Авсень открывает путь новому лету (новому году), несет из райских стран щедрые дары плодородия, и как определено божественным судом — так и распределяет их между смертными: одним дает много, с избытком, а других лишает и самого необходимого.
В восточнославянской мифологии Авсень — персонаж, связанный с Новым годом или Рождеством (старо-русское «оусинь», то есть «синеватый» и «просинец» — название декабря и/или января).
Имя Усень встречается уже в документах XVII века.

Б

БЕЛБОГ — хранитель и податель добра, удачи, справедливости, счастья. Белбог и Чернобог — божества дневного света и тьмы, добра и зла.
Оба божества участвуют в творческой деятельности природы: темное, как представитель помрачающих небо и замыкающих дожди облачных демонов, и светлое, как громитель туч, низводящий на землю дождевые потоки и просветляющий солнце.
Первоначально Белбог тождествен Световиту, в дальнейшем с именем Белбога, по преимуществу, сочетается понятие света-солнца. Древний ваятель сделал статую Белбога, изображавшую сурового мужчину с куском железа в правой руке.
Славянам издревле был известен подобный (испытание железом) способ восстановления справедливости. Подозреваемому в каком-либо проступке давали в руки раскаленный кусок железа и велели с ним пройти шагов десять. И того, чья рука оставалась невредимой, признавали правым.

БЕЛУН — божество, сочетающее в себе черты бога-солнца и бога-громовника. Как первый прогоняет ночь, так последний — темные тучи.
Представляется старцем с длинною белою бородою, в белой одежде и с посохом в руках; он является только днем и путников, заблудившихся в дремучем лесу, выводит на настоящую дорогу; есть поговорка: «темно в лесу без Белуна».
Его почитают подателем богатства и плодородия. Во время жатвы Белун присутствует на нивах и помогает жнецам в их работе. Чаще всего он показывается в колосистой ржи, с сумою денег на носу, манит какого-нибудь бедняка рукою и просит утереть себе нос; когда тот исполнит его просьбу, то из сумы посыплются деньги, а Белун исчезнет.
«За могильною горою стоит белая избушка Белуна. Белун — старик добрый. С рассветом рано отправлялся Белун в поле. Высокий, весь белый, ходил он все утро по росистой меже, охранял каждый колос. В полдень шел Белун на пчельник, а когда спадала жара, опять возвращался на поле. Только вечером поздно приходил Белун в свою избушку» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

В

ВОЛОС (Велес, Месяц) — один из древнейших восточнославянских богов, бог-облачитель, который покрывает небо дождевыми тучами, или, выражаясь метафорически, заволакивает его облачным руном, выгоняет на небесные пастбища облачные стада.
Первоначально один из эпитетов тучегонителя Перуна (громоносного Тура); впоследствии же, при забвении его коренного значения, оно обособилось и принято за собственное имя отдельного божества. В качестве «скотьяго бога» (Лаврентьевская летопись) Волос заведовал небесными, мифическими стадами, был их владыкою и пастырем, но потом, с утратою народом сознательного отношения к своим старинным представлениям, ему приписано было покровительство и охранение обыкновенных, земных стад.
Ради той зависимости, в какой находятся земные урожаи от небесного молока, проливаемого стадами дожденосных туч, Волосу, наряду с характером пастушеским, придано значение бога, помогающего трудам земледельца. Существовал обычай оставлять на сжатом поле «жменю колосьев Волосу на бородку». Травы, цветы, кусты, деревья называли «волосами земли».
С древнейших времен скот считался основным богатством племени, семьи. Поэтому скотий бог Велес был еще и бог богатства. Корень «воло» и «вло» стал составной частью слова «володеть» (владеть).
С культом Велеса связано и понятие «волхвы», так как корень этого слова также происходит от «волохатый», «волосатый». Волхвы при исполнении ритуальных танцев, заклинаний, обрядов в древности одевались в шкуру (длаку) медведя или другого животного.
«В договоре Олега с греками упоминается еще о Волосе, которого именем и Перуновым клялися россияне в верности, имев к нему особенное уважение, ибо он считался покровителем скота, главного их богатства» (Н.М. Карамзин. «История государства Российского»).

Г

ГРОМОВНИК — дед Перуна. Из-под облачных бровей и ресниц мечет он молниеносные взоры и посылает смерть и пожары. Иногда, вместо длинных ресниц и бровей, закрывающих глаза Громовника, служит ему повязка, т.е. облачный покров. Как темное небо блистает бесчисленными очами-звездами, так из мрака ночеподобных туч сверкают многоочие молнии; и те, и другие равно погасают, как скоро на просветленном небе появится торжествующее солнце.
Громовник — вещий кузнец, кующий судьбы человеческие; мастерская его устроена в горах, т.е. грозовых тучах. Он сковывает воедино два тонких волоса; эти волосы — не что иное, как две нити, выпряденные парками для жениха и невесты.

Д

ДАБОГ — мифологизированный образ земного царя, противопоставляемый богу на небе. Имя его возводится к сочетанию глагола «давать» с именем «бог» как обозначением доли-богатства. Дабог — дающий, дарящий.
Местом обитания этого бога считалась высокая гора, что подтверждает культ гор у древних славян.

ДАЖЬБОГ (Дажбог, Дашуба) — Солнце, сын Сварога: «и после (после Сварога) царствова сынъ его именем Солнце, его же наричють Дажьбогъ... Солнце-царь, сын Свароговъ, еже есть Дажъбогь, бе бо муж силен» (Ипатьевская летопись).
Обожание солнца славянами засвидетельствовано многими преданиями и памятниками. «Слово о полку Игореве» говорит о славянах, как о внуках солнца-Дажьбога. Как светило вечно-чистое, ослепительное в своем сиянии, пробуждающее земную жизнь, солнце почиталось божеством благим, милосердым; имя его сделалось синонимом счастья. Солнце — творец урожаев, податель пищи, и потому покровитель всех бедных и сирых. Вместе с тем солнце является и карателем всякого зла, т.е. по первоначальному воззрению — карателем нечистой силы мрака и холода, а потом и нравственного зла — неправды и нечестия.
Поэтическое заклятие, обращенное Ярославною к солнцу, дышит этой древнею верою в карающее могущество дневного светила: «Светлое и тресветлое Солнце! всем тепло и красно еси; чему, господине, простое, горячюю свою лучю на ладе вой, в поле безводне жаждою им лучи (луки) спряже, тугою им тули затче?»
У словаков есть такое предание: когда Солнце готово выйти из своих чертогов, чтобы совершить дневную прогулку по белому свету, то нечистая сила собирается и выжидает его появления, надеясь захватить божество дня и умертвить его. Но при одном приближении Солнца она разбегается, чувствуя свое бессилие. Каждый день повторяется борьба и каждый раз побеждает Солнце.
По общему германскому и славянскому поверью собирать лечебные травы, черпать целебную воду и произносить заклятия против чар и болезней лучше всего на восходе ясного солнца, на ранней утренней заре, ибо с первыми солнечными лучами уничтожается влияние злых духов и рушится всякое колдовство; известно, что крик петуха, предвозвещающий утро, так страшен нечистой силе, что она тотчас же исчезает, как только его заслышит.

ДАНА — богиня воды. Почиталась как светлая и добрая богиня, дающая жизнь всему живому.
По древне-поэтическому представлению бог-громовник кипятит в грозовом пламени дождевую воду, купает в ее ливнях небо и землю, и тем самым дарует земле силу плодородия.
Особые почести этой богине воздавались во время Купальских праздников.

ДЕД-ВСЕВЕД (Дедо-Господь) — солнце, божество весенних гроз.
У западных славян было в обычае при начале весны носить Дедка и петь в честь его обрядовые песни; о нем рассказывали, что дедко всю зиму сидит в заключении в хлебных амбарах и поедает сделанные запасы, т.е. в зимний период времени он лишается своей производительной силы, успокаивается от своих обычных трудов и питает род людской старым хлебом.
У болгар существует поверье, что Дедо-Господь ходил некогда по земле в образе старца и поучал людей пахать и возделывать поля.

ДЕННИЦА (утренница, зарница) — образ полуденной зари (или звезды), мать, дочь или сестра солнца, возлюбленная месяца, к которому ее ревнует солнце. Денница предвещает восход солнца, ведет солнце на небо и тает в его ярких лучах.
Ночью Денница светит ярче всех, помогает месяцу.
«…А от косарей по Становищу души усопших — из звезд светлее светлых, охраняя пути солнца, повели Денницу к восходу» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

ДИВ — небо, отец богов и людей, правитель Вселенной и создатель молний (тождествен Световиту и Сварогу).
Старинные русские памятники говорят о поклонении богу Диву, и если в этом свидетельстве вероятнее видеть указание на светлое небесное божество, то все-таки не может быть сомнения, что уже в отдаленной древности со словом «дивы» связывалось понятие о драконах и великанах туч. «Слово о полку Игореве» упоминает о диве, восседающем на дереве, подобно Соловью-разбойнику и мифическим змеям.
Со словом «диво» однозначительно чудо, встречаемое в старинных рукописях в значении исполина, гиганта; Морское чудо (Морской Царь), владыка дожденосных туч, точно также как Лесное чудо — леший, обитатель облачных лесов.

ДИВИЯ (Дива) — богиня природы, мать всего живого.
Имя богини Дивии находится в переводной «Беседе Григория Богослова об испытании града (градом)» в той ее части, которая признается вставкой русского книжника XI века. Здесь перечисляются различные пережитки язычества вроде молений у колодцев с целью вызова дождя или почитания реки богиней и принесения жертв. Далее следует: «Овъ Дыю жъретъ, а другьш — Дивии...» Кого подразумевать под богиней Дивией — неизвестно, но, во всяком случае, это должна быть какая-то первостепенная богиня, равновеликая Дыю.
В «Слове об идолах» богиня Дива упомянута после Макоши и перед Перуном, что также говорит о важном месте, занимаемом этой богиней в языческих представлениях славян.

ДИД (Дит, Дито, Дитя, Дет, Дети) — третий сын богини любви Лады. Всегда молод, потому что супружеская связь не должна стариться. Он одет в полную славянскую одежду; венок на нем из васильков; он ласкает, держа в руках двух горлиц.
Ему молились замужние и женатые о благополучном супружестве и деторождении.

ДИДИЛИЯ — богиня супружества, деторождения, роста, растительности, олицетворение луны. Она присутствует при разрешении жен от бремени, а потому бесплодные жены приносили ей жертвы и молили ее о даровании им детей.
Представлялась молодой прекрасной женщиной, имеющей на голове, наподобие венца, украшенную жемчугами и каменьями повязку; одна рука у нее была разжата, а другая сжата в кулак.
Образ Дидилии часто использовали художники. Изображалась она по-разному: молодой женщиной, с закутанной в плащ головой, с зажженным факелом в обнаженных руках (факел — символ начала новой жизни); женщиной, готовящейся дать новую жизнь, с цветами, в венке.

ДНЕПР — бог реки Днепра.

ДОБРОГОСТ — у западных славян покровитель добрых вестей, посланник богов - нечто вроде античного Гермеса (Меркурия).
Спускаясь с небес, он надевал крылатые чёботы, напоминающие сапоги-скороходы русских сказок.

ДОГОДА (Погода) — бог прекрасной погоды и нежного, приятного ветерка. Молодой, румяный, русокудрый, в васильковом венке с голубыми, по краям позолоченными крыльями бабочек, в среброблестящей голубоватой одежде, держащий в руке шипок и улыбающийся цветам.

ДОДОЛА — представляет собою богиню Весны или, что то же, богиню-громовницу. Она шествует над полями и нивами с свитою полногрудых нимф, за которыми стремительно гонятся в шуме весенней грозы Перун и его спутники, настигают их разящими молниями и вступают с ними в любовный союз.
Славяне водили Додолу — девушку, увенчанную травами и цветами, по деревне, у каждой избы они становились в ряд и пели обрядовые песни, а перед ними плясала Додола. Хозяйка дома или кто другой из семейства, взяв полный воды котел или ведро, испрашивая дождя, обливали додолу водой, которая продолжала петь и вертеться.
Пляска Додолы — то же, что пляска грозовых духов и нимф; обливание ее водою указывает на те дождевые источники, в которых купается богиня весны, а ведра, из которых ее окачивают, — на те небесные сосуды, откуда проливается на землю благодатный дождь.

ДОЛЯ — добрая богиня, помощница Макоши, ткет счастливую судьбу.
Представляется в облике милого юноши или красной девицы с кудрями золотыми и улыбкой веселой. На месте устоять не может, ходит по свету — преград нет: болото, река, лес, горы — Доля вмиг одолеет.
Не любит ленивых да нерадивых, выпивох и всяких плохих людей. Хотя поначалу дружбу заводит с каждым — потом разберется и от плохого, злого человека уйдет.
«…А ты постели им дорогу золотыми камнями, сделай так, чтобы век с ними да не с кудластой рваной Обидой, а с красавицей Долей, измени наш жалкий удел в счастливый, нареки наново участь бесталанной Руси» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

ДРЕВОБОГ — лесное божество, благодаря которому всё в Природе цветёт и зеленеет.
ДЮДЮЛ (Перепуга) — в Болгарии, во время засухи, собираются все обыватели деревни, выбирают девушку не моложе и не старше пятнадцати лет, покрывают ее с ног до головы ореховыми ветками, разными цветами и травами (луком, чесноком, зеленью картофеля и бобов и пр.) и дают ей в руки пучок цветов.
Девушку эту болгары называют Дюдюл или Перепуга — слово, которое означает также бабочку, что свидетельствует о тождестве Додолы-перепуги с облачными нимфами.
В сопровождении девиц и юношей ходит Перепуга по домам; домохозяин встречает ее с котлом воды, поверх которой плавают набросанные цветы, и обливают желанную гостью при пении обрядовой песни. После совершения этого обряда, по общему убеждению, непременно будет дождь.

ДЫЙ — в восточнославянской мифологии имя бога. Упомянуто в древнерусской вставке в южнославянский текст «Хождения богородицы по мукам» и в списках «Слова о том, како погане суще языци кланялися идолом» («Дыево служенье»).
Контекст позволяет предположить, что это имя является результатом ассоциации древнерусского имени (типа Див) с греческим «deus».

Ж

ЖЕЛЯ (Жля) — богиня смертной печали. «Желя», «желение» — скорбь по умершим. Считалось, что даже одно упоминание ее имени облегчает душу.
Чешский хронист середины XIV века Неплах описывает славянскую богиню Желю.
В славянском фольклоре сохранилось много плачей и причитаний. Однако с принятием христианства на Руси появились специальные поучения, ограничивающие проявление неумеренной печали по умершим. Например, в «Слове св. Дионисия о жалеющих» говорится: «Есл ли отшедшим отселе душам тамо кая полза от желения?»
Сходное обозначение обрядов «желенья и карания» встречается в перечислении различных языческих обрядов в списке XVII века древнерусского «Слова некоего христолюбца...». «...И пускай несет темная Желя погребальный пепл в своем пылающем роге» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

ЖИВА (Живана, Сива) — богиня мировой жизни (весны), плодородия и любви; воплощает жизненную силу и противостоит мифологическим воплощениям смерти.
Жива своим приходом животворит воскрешает умирающую на зиму приду, дает земле плодородие, растит нивы и пажити. В правой руке она держит яблоко, в левой — виноград.
В начале мая ей приносят жертвы. Кукушка принималась за ее воплощение. Прилетая из вирия, из той заоблачной страны, откуда нисходят души новорожденных, куда удаляются усопшие и где пребывают девы судьбы, кукушка ведает часы рождения, брака и смерти.
Так доныне, заслышав весеннею порою кукушку, к ней обращаются с вопросом: сколько лет остается жить на белом свете. Ответы ее признаются за пророчество, посылаемое свыше.
Девушки чествуют кукушку: крестят ее в лесу, кумятся между собой и завивают венки на березе. «...Обряд этот (крещение кукушки)... связан с обновлением жизненных сил природы: после зимнего умирания — возрождение и торжество солнечного тепла. Другая сторона действа — повлиять на творческие силы природы, вызвать обильный урожай. По представлениям древних славян, в кукушку превращалась богиня жизни Жива» (А. Стрижен. «Народный календарь»).

ЖИВОТ — божество полянских славян, имя его означает жизнедателя или сохранителя жизни.

ЖУРБА — женское божество, воплощавшее беспредельное сострадание.

З

ЗЕВАНА (Дзевана) — юная и прекрасная богиня лесов и охоты, которая любит охотиться в светлые лунные ночи; с оружием в руках мчится она на борзом коне по лесам, сопровождаемая ловчими псами, и гонит убегающего зверя.
По народным рассказам, чудесная дева охотится в дебрях Полабии и на высотах Карпатских гор. Изображается в куньей шубе, верх которой покрыт беличьими шкурами. Сверху надета вместо епанчи кожа медведя. В руках она держит натянутый лук со стрелою или капкан, подле нее положены лыжи и битые звери, рогатина и нож. В ногах лежит собака.
Этой богине молились ловцы, прося у нее счастья в охоте. В ее честь приносилась часть добычи. Жертвовали ей шкуры убитых зверей. В древности шкурки куницы и других пушных зверьков использовали в качестве денег.
Есть свидетельство о разрушении ее идола в Польше в 965-м году.
В других племенах, связанных с лесом и охотой, она называлась Дива, Дева, Дивия, Златая Баба, Баба и т.п.

ЗИБОГ — бог земли, творец и хранитель ее. Это он создал горы и моря, холмы и реки, расщелины и озера. Он наблюдает и возделывает землю. Когда он сердится — вулканы извергаются, буря на море поднимается, земля трясется.

ЗИМЕРЗЛА (Симаергла, Зимаерзла, Симаргла, Зимарзла) — суровая богиня зимы, дышащая холодом и морозами. Одежда на ней наподобие шубы из сотканных вместе инеев, а порфира из снега, вытканная ей морозами, чадами ее. На голове ледяной венец, унизанный градами.

ЗИМСТЕРЛА (Зимцерла) — богиня рассвета, утренней зари, весны и цветов.
Изображается она прекрасною девою, одетой в легкое белое платье, подпоясанное розовым поясом, переплетенным золотом; на голове у нее венок из роз; в руках держит лилию; на шее ожерелье из цикорей; перевязь через плечо цветочная. Ей приносили в жертву цветы, равно как и капище ее убиралось в ее праздники цветами.
В эту богиню всегда был влюблен Догода. «В третий день моего путешествия, когда просыпалася Зимцерла, спускался я с высокой горы и увидел недалеко не весьма узкое владение... Зимцерла — словенская богиня: она была то же, что и Аврора» (М.Д. Чулков. «Пересмешник, или славенские сказки»).

ЗИРКА — богиня счастья. Всякий человек имеет свою Зирку, которая, как дух-хранитель, неотступно находится при своем избраннике. Есть поговорка: «Что из него будет, коли он не в милости у Зирки!»

ЗЛАТАЯ МАТЬ (Баба) — богиня тишины и покоя. Представляется в виде женщины с младенцем на руках, который почитался ее внуком (этот внук — Световит), отчего и получила имя Бабы. Это богиня-пророчица.

ЗНИЧ — под этим божеством славяне подразумевали начальный огонь, или животворящую теплоту, способствующую существованию и охране всего на свете.
«Тогда отважный Знич, блистающ. весь извне;
Вещал: намеренья сии ненравны мне.
Я хижинам свещу и озаряю троны;
Во существе огня я россам жизнь дарю,
Питаю, грею их, их внутренности зрю» (М. Херасков. « Владимириада»).

ЗОРЯ — богиня, сестра Солнца. Она выводит поутру солнце и его яркими, стреловидными лучами поражает мрак и туманы ночи; она же выводит его весною из-за темных облачных покровов зимы. Она восседает на золотом стуле, расстилает по небу свою нетленную розовую фату или ризу, и в заговорах доселе сохраняются обращенные к ней мольбы, чтобы она покрыла своею фатою от волшебных чар и враждебных покушений.
Как утренние солнечные лучи прогоняют нечистую силу мрака, ночи — так верили, что богиня Зоря может прогнать всякое зло, и наделяли ее тем же победоносным оружием (огненными стрелами), с каким выступает на небо светило дня; вместе с этим ей приписывается и та творческая, плодородящая сила, какая разливается на природу восходящим солнцем.
Миф знает двух божественных сестер — Зорю Утреннюю (Денница, Утренница, Зарница) и Зорю Вечернюю; одна предшествует восходу солнца, другая провожает его вечером на покой, и обе таким образом постоянно находятся при светлом божестве дня и прислуживают ему.
Утренняя Зоря выводит на небесный свод его белых коней, а Вечерняя Зоря принимает их, когда оно, совершивши свой дневной поезд, скрывается на западе.

И

ИПАБОГ — покровитель охоты. Но помогает он только охотникам неалчным, убивающим животных для пропитания, а не корысти ради. Иных же охотников наказывает — капканы и ловушки ломает, по лесу водит, добычу прячет.
Животных Ипабог любит, заботится о раненых, лечит их.
Представлялся Ипабог в плаще, на котором были изображены сцены охоты.

К

КАРНА (Карина) — богиня печали, богиня-плакальщица. Карна и Желя — персонификации плача и горя, известны из «Слова о полку Игореве»: «... за ним кликну Карна и Жля, поскачи по Русской земли». Древнерусское слово «карити» — оплакивать.
«...Не воскреснет она, соколиным разбужена взглядом.
Бродят Карна и Жля по Руси с поминальным обрядом» («Слово о полку Игореве»).

КОЛЯДА — солнце-младенец, в славянской мифологии — воплощение новогоднего цикла, а также персонаж праздников, сходный с Авсенем.
Коляда праздновался в зимние святки с 25 декабря (поворот солнца на весну) по 6 января.
«Когда-то Коляду воспринимали не как ряженого. Коляда была божеством, причем одним из влиятельных. Коляду кликали, зазывали. Коляде посвящали предновогодние дни, в ее честь устраивались игрища, учиняемые впоследствии на Святках. Последний патриарший запрет на поклонение Коляде был издан 24 декабря 1684 года. Полагают, что Коляда признавалась славянами за божество веселья, потому-то его и призывали, кликали в новогодние празднества веселые ватаги молодежи» (А. Стрижев. «Народный календарь»).

КОПША — в Белоруссии это маленький бог, охраняющий зарытые в землю сокровища и ценности. Его просят указать место кладов и помочь отрыть их, а при удаче благодарят, оставляя в его пользу известную часть добычи.

КРОДО — божество, охранявшее жертвенный алтарь.
Его идол стоял в Гарцбурге на высокой, лесом обросшей горе. Он изображал старика с обнаженною головою, который голыми ногами стоял на рыбе и опоясан был шерстяною белою повязкою, в одной руке он держал колесо, а в другой сосуд, наполненный цветами и плодами.
Рыба под его ногами означает подземное царство, чаша с плодами — обильную земную жизнь, колесо — солярный знак — символизирует вечное обновление жизни на земле (и во вселенной), зиждящейся на прочной основе (оси).

КРУЧИНА — женское божество смертной печали. Считалось, что одно лишь упоминание этого имени облегчает душу и может спасти от многих бедствий в дальнейшем. Не случайно в славянском фольклоре так много плачей и причитаний.

КУПАЛО (Купайла) — плодотворящее божество лета, летняя ипостась бога Солнца.
«Купало, яко же мню, бяше бог обилия, яко же у еллинь Цересъ, ему же безумный за обилие благодарение приношаху въ то время, егда имяше настати жатва».
Его праздник посвящен дню летнего солнцестояния, самому долгому дню в году. Священной была и ночь, накануне этого дня – Ночь накануне Купало. Всю эту ночь продолжались пирования, игрища и массовые купания в водоемах.
Ему жертвовали перед сбором хлеба, 23 июня, в день св. Агриппины, которая и была прозвана в народе Купальницей. Молодые люди украшались венками, раскладывали огонь, плясали вокруг него и воспевали Купалу. Игрища продолжались всю ночь. Кое-где 23 июня топили бани, настилали в них траву купальницу (лютик) и после купались в реке.
В самое Рождество Иоанна Предтечи, сплетая венки, вешали их на кровли домов и на хлевах, чтобы удалить злых духов от жилища.
Этот красивый языческий праздник возрождается на Украине и в Белоруссии.

Л

ЛАДА (Фрея, Прея, Сив или Зиф) — женская ипостась верховного Бога Рода, богиня юности и весны, красоты и плодородия, всещедрая матерь, покровительница любви и браков.
Некоторые исследователи считают, что Лада является одной из двух богинь-рожениц (аналогичные божества есть в пантеонах почти всех индоевропейских народов). Между тем, Михаил Васильевич Ломоносов сравнивал Ладу с античной Венерой.
По славянским верованиям, у Богини Лады было дитя. Это Лель (мальчик) или Ляля (девочка).
В народных песнях «ладо» до сих пор означает нежно любимого друга, любовника, жениха, мужа; «жены русские вьсплакашась, аркучи: уже нам своих милых ладъ (мужей) ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очами съглядати» (Плач Ярославны).
Наряд Лады-Фреи сияет ослепительным блеском солнечных лучей, красота ее очаровательна, а капли утренней росы называются ее слезами; с другой стороны, она выступает воинственной героинею, носится в бурях и грозах по небесным пространствам и гонит дождевые тучи. Кроме того — это богиня, в свите которой тени усопших шествуют в загробный мир. Облачная ткань есть именно та пелена, на которой душа, по смерти человека, возносится в царство блаженных.
По свидетельству народных стихов, ангелы, являясь за праведною душою, принимают ее на пелену и несут на небо. Культом Фреи-Сивы объясняется суеверное уважение, питаемое русскими простолюдинами к пятнице, как дню, посвященному этой богине. Кто в пятницу дело начинает, у того оно, по пословице, будет пятиться.
У древних славян береза, олицетворявшая богиню Ладу, считалась священным деревом.
В каждом крупном славянском городе обязательно стоял храм, посвященный Ладе, а самый главный храм Богини находился на берегу Ладожского озера, о чем свидетельствует само название озера (Ладо + га (дорога, путь), то есть, «путь к Ладе»). И этот храм был не менее почитаем всем славянским родом-племенем, чем главное славянское святилище Аркона, находившееся на острове Руяне.
Жрицами в Главном храме Лады могли быть только самые красивые славянские девушки, прошедшие тщательный отбор, длительное обучение и выдержавшие серьезный экзамен.
Выбирать будущую Главную жрицу начинали задолго до ее рождения: Совет волхвов внимательно присматривался к самым мудрым и красивым женщинам, отмечая для себя тех, которые могли бы родить девочку, достойную служить Богине.
Постепенно потенциальных маленьких кандидаток набиралось несколько десятков, и, по достижении девочками пятилетнего возраста, между ними проводился своеобразный конкурс. До нас не дошло подробных сведений об испытаниях, которые устраивались для малышек, известно лишь, что с их помощью жрецам удавалось выбрать девочек, которые обладали не только красотой, но и умом, и силой духа, ведь достойной представительницей храма могла стать только девушка, обладающая в значительной мере свойствами, приписываемыми самой Ладе. В дальнейшем все победительницы проходили восьмилетний курс обучения, после чего проводился последний экзамен, по результатам которого выбиралась Верховная Жрица и шесть девушек, составляющих ее свиту.
(Как видим, древний ритуал выбора живой славянской Богини чем-то напоминал современный способ выбора буддистского Далай-Ламы). Недаром в глубокой древности у всех народов Евразии была единая Солнечная вера, конечно, имевшая некоторые особенности в разных местностях и у разных племен и народов.
Всю ночь перед празднованием посвященного Ладе славянского праздника Ладодение перед главным храмом Богини горели костры, посвященные старшим славянским богам (сама Богиня Лада была женским воплощением верхового славянского Бога Рода). Люди, собравшиеся к храму на торжественное праздничное почитание Богини, всю ночь поддерживали огонь священных костров. А незадолго до рассвета открывались резные, золоченые Главные врата храма и на помосте, устланном свежим мягким мхом, сильные и красивые молодые мужчины, составлявшие воинство Богини, выносили на своих плечах красиво украшенный помост-поднос со стоявшей на нем Главной жрицей. Это было прекрасное зрелище: стройная и прямая, как стрела, красавица, все одеяние которой состояло из трех цветочных гирлянд, стояла неподвижно, высоко подняв голову, и отблески костров играли на ее обнаженной коже. Считалось, что в эти минуты сама Богиня Лада входит с Небес в тело главной жрицы и в таком обличии является празднующим славянам.
Начиналось жертвоприношение Богине подготовленных даров – Лада, в отличие от кровожадных мужских богов, принимала в дар исключительно свежие весенние цветы, красиво сплетенные венки и оладьи (отсюда и название этого блюда). Дары для Богини сгорали в ритуальных кострах, от которых зажигали несколько факелов, которые тут же подхватывали самые быстроногие юноши и девушки – они несли священный огонь Лады в другие деревни и города, за считанные часы распространяя его празднующим славянам на огромной территории.
С первым лучом восходящего солнца Лада обращалась к людям с торжественной речью. Она говорила обо всем, что ее волнует, о людях и о событиях в славянском роде-племени, о горестях и радостях. Об огромном уважении к Богине говорит тот факт, что ее слова имели сильнейшее влияние – недостойный человек, которого Лада заклеймила в своем слове, становился изгоем, спасти от этого не могло ни благородное происхождение, ни богатство. Как только речь заканчивалась, главная жрица закрывала лицо руками и опускалась на колени – это был знак, что Богиня Лада покинула ее тело. Тотчас же подбежавшая свита одевала ее в нарядные одежды, и начиналось всеобщее народное веселье.
В Ладодение все воспевают пробуждающуюся природу.
Принято было весело славить и «кликать» весну – для этого женщины и девушки обращались к Богине на бесконечных языческих Небесах, залезая на крыши домов, на горки, на высокие стога сена и, высоко подняв руки и обратив лица к небу, призывали Весну:
Ой, мати Лада, мати!
Благослови, мати,
Весну закликати…

ЛАДО — божество веселия и всякого блага.
В киевском «Синопсисе» Иннокентия Гизеля (1674 г.) говорится: «...Четвертый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящиеся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро, веселие и любезно житие стяжати».
По другим источникам «Ладо» — звательный падеж от имени «Лада».

ЛЕД — этому божеству славяне молились об успехе в сражениях, он почитался правителем воинских действий и кровопролитий. Это свирепое божество изображалось в виде страшного воина, вооруженного в славянскую броню, или всеоружие. При бедре меч, копье и щит в руке.
У него были свои храмы. Собираясь в поход против неприятелей, славяне молились ему, прося помощи и обещая в случае удачи в воинских действиях обильные жертвы. Вероятно, это божество больше, чем другие первостепенные боги, получало кровавых жертв.

ЛЕЛЯ (Лелия, Лелио, Лель, Ляля) — божество весны и молодости из свиты Лады, побуждающее природу к оплодотворению, а человека к брачным союзам. Он старший сын Лады, сила его состояла в воспламенении любви.
Иногда изображался он в виде златовласого пламенного крылатого младенца. Он метал из рук искры, воспламеняя любовь. По молодости лет своих, Лель порой просто забавляется любовью, хотя делает это из добрых побуждений — для него это веселая игра.
Появляется Лель весной, живет вместе со своим братом Полелем в лесу. Вместе они выходят утром встречать Ярило. Свирель Леля можно услышать в Купальскую ночь.
«К нему девицы ходят /Красавицы, и по головке гладят,
В глаза глядят, ласкают и целуют.
И Лелюшком и Лелем называют,
Пригоженьким и миленьким» (А.Н. Островский. «Снегурочка»).
Целый ряд записей говорит о Леле в женском роде. Например, в белорусской заклинательной песни:
«Дай нам житцу да пшаницу,
Ляля. Ляля, наша Ляля!»

М

МАГУРА — Дочь громовержца Перуна, облачная дева.
Прекрасная, крылатая, воинственная Магура сродни скандинавской валькирии. Сердце ее навеки отдано ратникам, богатырям.
На поле брани Магура подбадривает сражающихся воинственными кликами, ее золотой шлем сверкает на солнце, вселяя радость и надежду в сердца. Ну, а если воин пал от удара вражеского меча или пронзенный стрелою, Магура осенит его своими крылами, коснется охладелых уст - и даст выпить воды из золотой чаши. Отведавший живой воды Магуры отправится в Ирий, в райские чертоги, - для жизни вечной, где и средь неземного блаженства вечно помнит он последний поцелуй Магуры.

МЕРЦАНА (Марцана) — богиня жатвы. Первоначально под этим Именем славяне подразумевали зарю. Заря выходит иногда ночью резвиться над нивами, порхая над созревающими колосьями.
Верили, что зарница способствует большому обилию и скорейшему созреванию жатв, а потому молили богиню об урожае хлеба.
Изображалась с венком из колосьев; как заря, румяна и в златобагряной одежде, состоящей из обширного покрова или фаты, прикрывающей голову и приколотой у груди или простирающейся до земли.

МОКОШЬ (Макоша, Макеша) — одна из главных богинь восточных славян, жена громовержца Перуна.
Имя ее составлено из двух частей: «ма» — мать и «кошь» — кошелка, корзина, кошара. Мокошь — мать наполненных кошей, мать хорошего урожая.
Это не богиня плодородия, а богиня итогов хозяйственного года, богиня урожая, подательница благ. Урожай каждый год определяет жребий, судьба, поэтому ее еще почитали как богиню судьбы. Обязательный атрибут при ее изображении — рог изобилия.
Эта богиня связывала отвлеченное понятие судьбы с конкретным понятием изобилия, покровительствовала домашнему хозяйству, стригла овец, пряла, наказывала нерадивых. Конкретное понятие «пряха» связывалось с метафорическим: «прядение судьбы».
Мокошь покровительствовала браку и семейному счастью. Представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, прядущая по ночам в избе: поверья запрещают оставлять кудель, «а то Макоша опрядет».
Непосредственным продолжением образа Макоши стала Параскева Пятница. Поскольку в ее распоряжении были все плоды земные, она ведала и судьбой урожая, т.е. распределением продуктов, сырья, предметов ремесленного производства. Именно она хозяйствовала на торгу, покровительствовала торговле.
В Новгороде в 1207 году была выстроена церковь Параскевы Пятницы на Торгу, такие же храмы были возведены в XII-XIII вв. в Чернигове, Москве в торговом и охотном ряду.
Мокошь — единственное женское божество, чей идол стоял на вершине холма в пантеоне князя Владимира. «И нача къняжити Володимер в Кыеве един. И постави кумиры на хълме въне двора теремъного: Перуна древяна, а главу его сьребряну, а ус злат, и Хърса, и Дажьбога, и Стрибога, и Съмарьгла, и Макошъ» (источники ХII-ХIV вв.).
У некоторых северных племен Мокошь — холодная недобрая богиня.
«На прибойном сыром берегу вещая Мокуша, охраняя молнийный огонь, щелкала всю ночь веретеном, пряла горящую нить из священных огней» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).
«Бог не Макешь — чем-нибудь да потешит» (В.И. Даль).

МОЛОНЬЯ-ЦАРИЦА (Меланья) — грозная богиня молний. У Перуна была большая свита из всяких родственников и помощников: Гром и Молния, Град и Дождь, водяные ветры, числом четыре (по количеству сторон света). Недаром существовало древнерусское изречение — «Перун есть мног».
Сын Молоньи-царицы — Огонь-царь. Во время грозовых бурь, когда Молонья пускает свои стрелы-молнии, Огонь-царь несется на концах этих стрел, поджигая все, что встречается на его пути.

МОРЕНА (Марана, Морана, Мара, Маруха, Мармара) — богиня смерти, зимы и ночи. Она олицетворялась в образе устрашающем: неумолима и свирепа, зубы ее опаснее клыков дикого зверя, на руках страшные, кривые когти; Смерть — черна, скрежещет зубами, быстро мчится на войну, хватает падших ратников и, вонзая в тело свои когти, высасывает из них кровь.
Русские памятники изображают Смерть или страшилищем, соединяющим в себе подобие человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ и называет ее курносою.
Встречая весну торжественным праздником, славяне совершали обряд изгнания Смерти или Зимы и повергали в воду чучело Мораны. Как представительница зимы Морана побеждается весенним Перуном, который разит ее своим кузнечным молотом и на все летнее время низвергает ее в подземную темницу.
Согласно с отождествлением Смерти с грозовыми духами, древнее верование заставило этих последних исполнять ее печальную обязанность. Но так как громовник и его спутники являлись и устроителями небесного царства, то понятие о Смерти раздвоилось, и фантазия изображала ее то существом злым, увлекающим души в подземный мир, то посланницею верховного божества, сопровождающею души усопших героев в его небесный чертог.
Болезни рассматривались нашими предками как сопутницы и помощницы Смерти.

МОРОЗКО (Морозка, Мороз) — бог зимы, холодов. По крестьянским поверьям, это — низенький старичок с длинной седой бородою. Зимой бегает он по полям и улицам и стучит — от его стука начинаются трескучие морозы и оковываются реки льдами. Если ударит он в угол избы, то непременно бревно треснет.
В славянских преданиях морозы отождествлялись с бурными зимними ветрами: дуновение Мороза производит сильную стужу, снежные облака — его волосы.
Накануне Рождества Морозку кликали: «Мороз, Мороз! Приходи кисель есть! Мороз, Мороз! Не бей наш овес, лен да конопли в землю вколоти!»
Мороз — персонаж многих сказок и других литературных произведений :
«Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи,
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои» (Н.А. Некрасов. «Мороз, Красный нос»).

МОРСКОЙ ЦАРЬ (Водяной, Поддонный, Чудо-Юдо)— владыка всех вод на земле; здесь идея всесветного воздушного океана сливается с великими водами, омывающими земную поверхность; Перун дождящий переходит в властителя морей, рек, источников: падая долу, заставляя прибывать воды источников и производя новые ручьи, дождь стал рассматриваться как тот первоначальный элемент, из которого создались все земные водохранилища.
По русскому преданию, когда бог сотворил землю и вздумал наполнить ее морями, реками и ключами, тогда он повелел идти сильному дождю; в то же время он собрал всех птиц и приказал им помогать себе в трудах, разнося воду в назначенные ей вместилища.
В образе быстролетных птиц миф олицетворяет весенние грозы, и как молнии и ветры приносятся различными птицами, так ими же приносится и вода в дождливую пору первой весны, когда божество творит новый мир на место старого, обветшавшего под холодным дыханием зимы.
Морской царь, по народному поверью, властвует над всеми рыбами и животными, какие только водятся в морях. В народных сказках Морского царя называют также Водяным царем или Поддонным; в одном из вариантов сказки он назван Окиан-морем.
«Там трон жемчугами усыпанный янтарь,
На нем сидит волнам седым подобный Царь.
В заливы, в океан десницу простирает,
Сапфирным скипетром водам повелевает.
Одежда царская, порфира и виссон,
Что сильные моря несут ему пред трон» (М. Ломоносов. «Петриада»).

Н

НЕДОЛЯ (Нужа, Нужда)— богиня, помощница Макоши, ткет несчастливую судьбу.
Доля и Недоля — не просто олицетворения отвлеченных понятий, не имеющие объективного бытия, а напротив — живые лица, тождественные девам судьбы.
Они действуют по собственным расчетам, независимо от воли и намерений человека: счастливый вовсе не работает и живет в довольстве, потому что за него трудится Доля. Наоборот, деятельность Недоли постоянно направлена во вред человеку. Пока она бодрствует — беда следует за бедою, и только тогда становится легче несчастному, когда засыпает его Недоля: «Коли спит Лихо, не буди ж его».
«И сама Обида-Недоля, не смыкая глаз, усталая, день исходив от дома к дому, грохнулась на землю и под терновым кустом спит» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

НЕМИЗА — бог воздуха, повелитель ветров. Ветры издревле олицетворялись как существа самобытные.
Немиза изображался с головой, увенчанной лучами и крыльями. Немиза призван наводить порядок и усмирять буйные ветры.

НЕУМОЙКА — в зимнее время светлое божество Белун утрачивает свой блеск, дряхлеет, рядится в грязные нищенские одежды и является неопрятным Неумойкою — старым беловласым и сопливым дедом.
Семь зимних месяцев он не чешется, не стрижется, не моется и не сморкается, т.е. покрывается облаками и туманами. Сопли — метафора сгущенных туманов, и надобно утереть их, чтобы золотые лучи солнца могли просиять из-за облачных покровов (превращение замарашки Неумойки в ясного Белуна).

НИЙ (Ния, Вий) — божество преисподней, один из главных служителей Чернобога. Он был также судьей над мертвыми. Вий связан также с сезонной смертью природы во время зимы.
Этот бог считался также насылателем ночных кошмаров, видений и привидений. Огромный горбатый старик с длинными волосатыми руками-лапами. Вечно злой, потому что работать приходится без отдыха днем и ночью — принимать души умерших. Кто попал в лапы к безобразному Нию — назад возврата нет. Повидимому, в более поздние времена это предводитель нечистой силы Вий.
Из устных преданий видно, что истукан Чернобога был выкован из железа. Престол его составлял краеугольный камень из черного гранита. В знак своего владычества он имел на голове зубчатый венец, в руке свинцовый скипетр и огневидный бич.
«... зрю огненного Ния;
В нем ада судию быть чаяла Россия.
Он пламенный держал в руках на грешных бич» (М. Херасков. «Владимириада»).
«...Мгновенно дверь хижины растворяется, — и, при беспрерывном блеске молнии, я зрю юного витязя, в броне серебряной, опоясанного мечом грозным. Ни сам свирепый Ний не потряс бы толико робкого сердца моего своим появлением» (В.Т. Нарежный. «Славянские вечера»).

О

ОГНЕННАЯ МАРИЯ — Царица Небесная, древняя богиня весны и плодородия.

П

ПАРАСКЕВА-ПЯТНИЦА (льняница, Дева-Пятенка) — женское божество, богиня-пряха, подательница благ, покровительница плодородия. Параскева-Пятница покровительствует святым целебным источникам и колодцам; известны «пятницкие родники».
Она требует неукоснительного повиновения и запрещает бабам работать в день, посвященный ей, — в пятницу. За нарушение запрета она может истыкать виновную кудельной спицей или даже превратить ее в лягушку. Благоволит также играм молодежи с песнями и танцами.
Появляется в белых одеждах и охраняет колодцы. Где на дощатых крышах изображена Параскева-Пятница — там вода целебна. Чтобы не иссякла благодать Девы-Пятенки, бабы тайком приносят ей жертву: овечью шерсть на передничек.
В Белоруссии сохранился обычай изготавливать ее изваяния из дерева и молиться ей темной ночью о дождях для всходов. Пятница считалась также покровительницей торговли.
В Новгороде Великом церковь Пятницы на Торгу была построена в 1207г. На рубеже XII и XIII вв. церковь Пятницы на Торгу была создана в Чернигове.
В Москве в торговом Охотном ряду существовала церковь Пятницы. Торговым базарным днем на Руси с незапамятных времен была пятница.

ПЕРЕПЛУТ — восточнославянское божество. Данных о нем недостаточно, чтобы описать подробно его функции. Некоторые источники считают его божеством семян и всходов. По другим источникам — это славянский Вакх.
Если имя его происходит от русского «переплыть», то не исключена его связь с мореходством.
«...Переплут упоминается вместе с берегинями в «словах» против язычества. По гипотезе В. Пизани, Переплут — восточнославянское соответствие Вакха-Диониса. Не исключена связь с именами богов балтийских славян типа Поренут, Поревит и с табуированньши именами, производными от «Перун» (В.В. Иванов).

ПЕРУН (Перен, Перкун) — бог-громовержец, божество победоносное, карающее, явление которого возбуждает страх и трепет.
Его представляют статным, высокого роста, с черными волосами и длинной золотой бородою. Восседая на пламенной колеснице, он разъезжает по небу, вооруженный луком и стрелами, и разит нечестивых.
По свидетельству же Нестора, деревянный идол Перуна, поставленный в Киеве, имел на серебряной голове золотые усы. Грохотом его колесницы арийские племена объясняли себе громозвучные раскаты грозы. Насылая град, бури и безвременные ливни, он карал смертных неурожаем, голодом и повальными болезнями.
Русское предание наделяет Перуна палицею: «Он же, пловя сквозь великый мост, верже палицю свою и рече: на семь мя поминают новгородскыя дети, ею же и ныне безумнии убивающеся, утеху творять бесом».
Пущенная им стрела поражает тех, в кого бывает направлена, и производит пожары. Стрелы громовые, ниспадая из туч, входят далеко в глубь земли, а через три или семь лет возвращаются на ее поверхность в виде черного или темно-серого продолговатого камушка: это — или сосульки, образующиеся в песках от удара молнии, или белемниты, известные в народе под именем «громовых стрелок» и почитаемые за верное предохранительное средство против грозы и пожаров.
Мифы представляют бога-громовника кузнецом и пахарем; раскаленное железо, сошник и камень — символические знамения его молний, заряженное ружье — позднейшая замена Перуновой стрелы или палицы, кипучая вода равносильна воде небесных источников, приготовляемой в грозовом пламени.
В теплые дни весны Перун являлся со своими молниями, оплодотворял землю дождями и выводил из-за рассеянных туч ясное солнце; его творческою силою пробуждалась природа к жизни и как бы вновь созидался прекрасный мир.

ПЕРУНИЦА — одно из воплощений богини Лады, супруги громовержца Перуна.
Ее порою называют дева-громовница, как бы подчеркивая, что она разделяет власть над грозами со своим мужем. Здесь подчеркивается ее воинственная сущность, именно поэтому столь часто упоминание о деве-воительнице в заговорах ратных: «Еду на гору высокую, по облакам, по водам (т. е. небесный свод), а на горе высокой стоит терем боярский, а во тереме боярском сидит зазноба красная девица (т. е. богиня Лада-Перуница). Вынь ты, девица, отеческий меч-кладенец; достань ты, девица, панцирь дедовский, отомкни ты, девица, шлем богатырский; отопри ты, девица, коня ворона. Закрой ты, девица, меня своею фатою от силы вражьей...»
Ю. МЕДВЕДЕВ. "КОПЬЕНОСИЦА"
             ...Но едва лишь восток по уходу
             Стражей ночи зазолотится —
             Открывает ключами ворота небесного свода
             Копьеносица Перуница.
                  Для богов и людей
                  Возвещает приход светозарного Солнца
                  И на тройке ретивых коней
                  По небесному кругу несется.
             Мрак ночной обращается вспять
             Под ее пламенеющим взором,
             И заря начинает играть
             Над земным и небесным простором.
                  И сверкают ее золоченые латы,
                  А небесные птицы
                  Славословье поют в честь божественной Лады —
                  Копьеносицы Перуницы.
             Скакунам златогривым
             Летать в небесах до заката —
             Дождь прольется на нивы,
             Где мчится прекрасная Лада!
                  До вечерней зари
                  Златогривым пастись в поднебесье
                  О светило Дажьбога, гори
                  Над озерами и боголесьем!
             Так пребудет во веки веков,
             Пока время Сварога вершится, —
             О отрада людей и богов,
             Копьеносица Перуница!
По другим поверьям считается, что Перуница является дочерью громовержца Перуна. Она облачная дева — прекрасная, крылатая, воинственная, тоже, что скандинавская валькирия. Сердце ее навеки отдано воинам, богатырям. На поле брани Магура (одно из названий Перуницы) подбадривает сражающихся воинственными кликами, ее золотой шлем сверкает на солнце, вселяя радость и надежду в сердца.
Ну, а если воин пал от удара вражеского меча или пронзенный стрелою, Магура осенит его своими крылами, коснется охладелых уст — и даст выпить воды из золотой чаши в виде черепа. Перунница также способна вернуть павшего воина к жизни. Для этого у неё есть сосуды с мёртвой и живой водой. Мёртвой водой она заживляет раны храброго богатыря, а живой – возвращает жизнь, душу обратно в тело. Отведавший живой воды Магуры, после смерти отправится в Ирий, в райские чертоги, в Дружину самого Рода — для жизни вечной, где и средь неземного блаженства вечно помнит он последний поцелуй Богини.
ПЕРУН-СВАРОЖИЧ — другой сын Сварога-неба, огонь-молния. «И огневи молятся, зовут его Сварожичем» («Слово некоего христолюбца»).
Молнии были его оружие — меч и стрелы; радуга — его лук; тучи — одежда или борода и кудри; гром — далеко звучащее слово, глагол божий, раздающийся свыше; ветры и бури — дыхание; дожди — оплодотворяющее семя.
Как творец небесного пламени, рождаемого в громах, Перун признается и богом земного огня, принесенного им с небес в дар смертным; как владыка дождевых облаков, издревле уподоблявшихся водным источникам, получает название бога морей и рек, а как верховный распорядитель вихрей и бурь, сопровождающих грозу, — название бога ветров.
Эти различные названия придавались ему первоначально как его характеристические эпитеты, но с течением времени обратились в имена собственные; с затемнением древнейших воззрений они распались в сознании народном на отдельные божеские лица, и единый владыка грозы раздробился на богов — грома и молний (Перун), земного огня (Сварожич), воды (Морской царь) и ветров (Стрибог).
ПОГОДА (Догода) — бог прекрасной погоды, нежного и приятного ветерка. Ему поклонялись поляки и венды.
В Прильвице найден его идол, изображающий человека в остроконечной шапке, из которой высовываются два бычьих рога. В правой руке у него рог изобилия, а в левой — посох. У Я. Длугоша (XV век) Погода рассматривается как одно из имен божеств сезонного типа.
Некоторые источники предполагают его связь с культом огня.

ПОДАГ — бог звероловства. Изображался со зверем в руках. Существовали особые приметы и заговоры, при помощи которых охотники пытались задобрить его — тогда он и зверя в ловушку заманит, и птицу подведет. Начинающим охотникам он, как правило, помогает, чтобы привить им страсть к охоте.
Считалось однако, что если же он на какого-нибудь охотника рассердится, то удачи ему в охоте никогда не даст — возвращаться тогда ему из лесу с пустыми руками.

ПОДАГА — женское божество природы и земли («подающая», «подательница благ»).
«...Одни прикрывают невообразимые изваяния своих идолов храмами, как например, идол в Плуне, имя которого Подага...» (Гельмольд).
— В некоторых источниках, Бог Подага — это средний сын Верховного Бога Стрибога.
Подага — Бог небольшого, лёгкого ветра у древних славян.
Бог Подага — покровительствует легкому, теплому ветру.
Силы ветра Бога Подаги вполне достаточно для раздувания пламени костра.
"Тлеющий ветер" — так называется осторожное дыхание этого Бога.
Живет Бог Подага в спокойных безветренных землях, где, казалось бы, замирает сама жизнь.
Младшие братья (возможно, сыновья) Бога Подаги:
Бог Южного ветра — Полуденник; Бог Северного ветра — Полуночник; Бог Восточного ветра — Сон; Бог Западного ветра — Непоседа.

ПОЛЕЛЯ (Полелья) — второй сын богини любви Лады, бог супружества, брачных уз. Не случайно изображался в белой простой будничной рубахе и терновом венке, такой же венок он подавал супруге.
Он благославлял людей на будничную жизнь, полный терний семейный путь.
«Полель веселостей богиню провожал;
В нем Киев брачные союзы обожал» (М. Херасков. «Владимириада»).

ПОРЕВИТ — один из племенных верховных богов. «Пора» (спора) — не что иное как семя, а «вита» — жизнь. То есть это бог посевов и мужского семени, податель жизни и ее радости, любви.
Идол Поревита стоял в городе Карензе. Изображался с пятью головами. Он считался защитником и покровителем племени. Многоликость символизировала небесные регионы власти бога.
У разных племен существовала разная магическая символика цифр. Френцель утверждал, что Поревит был богом добычи — он производил его имя от славянского слова «поривац», то есть «похититель». Такого же мнения придерживается Гроссер («Достопамятности Лаузица»).

ПОРЕНУЧ — бог посевов и мужского семени, продолжатель жизни. Идол Поренуча стоял на острове Рюгене в городе Карензе. У этого идола было четыре лица на голове, а пятое на груди — «коего чело держал Поренуч левою, а подбородок оного правою рукою» (А. Кайсаров. Славянская и российская мифология). Френцель предполагает в нем бога беременных, Шварц — покровителя мореплавателей.

ПОСВИСТ (Похвист, Позвизд) — свирепый бог непогод и бурь: «Там Посвист; бурями, как ризой, вкруг увитый...».
Имеет вид свирепый, волосы и бороду всклокоченную, епанчу долгую и с крыльями нараспашку.
Киевляне распространяли власть его; они почитали его не только богом бурь, но еще и всяких воздушных перемен, как добрых, так и худых, полезных и вредных. Почему и просили о даровании красных дней и об отвращении непогод, которые почитались находящимися под его властью и управлением.
Масовяне называют большой ветер Похвисцием. В сказках Посвиста иногда заменяет Соловей-разбойник, воплощающий злую и разрушительную силу ветра.
«Когда же на берег Посвист
Седые волны мчит,
В лесу кружится желтый лист,
Ярясь, Перун гремит...» (А.К. Толстой. «Князь Ростислав»).

ПРИПЕКАЛА — бог любострастия. Облик его изменчив. Покровительствует мужчинам.

ПРИЯ (Сива) — богиня весны, любви, брачного союза и плодородия. В весеннюю пору она вступает в брачный союз с громовником и шлет на землю благодатное семя дождей, и воспитывает жатвы.
Как богиня, творящая земные урожаи, как супруга небесного бога, носителя молний и проливателя дождей, она мало-помалу слилась в народном сознании с плодородящею матерью Землей.
Название «Сива» созвучно с «сеять», «посев». Сива научила возделывать землю, сеять, жать и обрабатывать лен.
Подобно тому, как атрибуты Перуна переданы были Илье пророку, под влиянием христианства древняя богиня весеннего плодородия сменилась св. Параскевою (в простонародьи мученица Параскева называется именем св. Пятницы) и Богородицею.
В некоторых местах поверья, соединяемые с Пятницей, относятся к Пречистой Деве.

ПРОВЕ (Проно, Пров, Прово) — бог просвещающий, пророчествующий. Под этим божеством славяне понимали предопределение, управляющее миром и распоряжающееся будущим. «Прове» или «проесть» — провещающий, пророчествующий. «Проно» — от слова «прознать», то есть предведать или проникнуть.
Прове был известен у поморских славян. Они почитали его вторым по значимости божеством после Световида. Истукан его стоял на высоком дубе, перед которым был жертвенник. Вокруг дуба земля была усеяна двуликими, триликими болванами. В Старгарде почитался как высшее божество.
По гипотезе В.Пизани, имя Прове — один из эпитетов Перуна — правый, справедливый.
Имя Прове сопоставляют также с именем бога Поревита у балтийских славян и определяют его как божество плодородия. Обычно своего идола Прове не имел, почитался во время празднеств в лесах или рощах возле священных дубов. Идол Проно стоял в Алтенбурге.
В книге «О германских богах» описано, как по примеру алтенбургского епископа Герольда был сожжен лес, посвященный Прону.

ПРПАЦ (пеперуга, преперуга)— В Далмации место Додолы-девицы заступает неженатый молодец, которого зовут Прпац. Прпац представляет бога-громовника.
Товарищей его называют прпоруше; самый обряд существенно ничем не отличается от додольского: также одевают его зеленью и цветами, обливают его перед каждой избою.
У болгар его называют пеперуга или преперуга.

Р

РАДИГОСТЬ (Редигость, Радигаст) — молниеносный бог, убийца и пожиратель туч, и вместе с тем светозарный гость, являющийся с возвратом весны. Земной огонь, признавался сыном Неба, низведенным долу, в дар смертным, быстролетною молниею, и потому с ним также соединялась идея почетного божественного гостя, пришельца с небес на землю.
Русские поселяне чествовали его именем гостя. Вместе с этим он получил характер бога-сберегателя всякого иноплеменника (гостя), явившегося в чужой дом и отдавшегося под защиту местных пенатов (т.е. очага), бога-покровителя приехавших из дальних стран купцов и вообще торговли.
Славянский Радигость изображался с головою буйвола на груди.

РОД — наиболее древний неперсонифицированный бог славян, зримого обличья не имеющий (нечто вроде наполняющего пространство физического гравитационного или электромагнитного поля); верховный языческий бог (в т.ч. у славян), всеобъемлющий и всеобъединяющий святой дух.
Много позднее на основе этого очень древнего языческого бога возникло понятие ипостаси христианского Бога — Святого Духа, а также мусульманского Аллаха.
Род — Бог Вселенной, живущий на небе и давший жизнь всему живому, Род иногда отождествлялся с фаллосом, иногда с зерном (в т.ч. солнечным и дождевым зерном, оплодотворяющими землю).
Позже это — прозвание Перуна как представителя творческих, плодородящих сил природы; во время весенних гроз, ударяя своим каменным молотом, дробя и разбрасывая скалы-тучи, он призывал к жизни облачных великанов, окамененных холодным дыханием зимы; говоря мифическим языком, он оживлял камни и творил из них исполинское племя.
Таким образом, великаны были его порождением, первым плодом его творческой деятельности.
В некоторых церковнославянских рукописях под именем Рода разумеется дух, что вполне согласуется с областным употреблением этого слова: в Саратовской губернии Род означал вид, образ, а в Тульской — привидение, призрак. Глиняные, деревянные и каменные изображения, охранные талисманы этого бога находят во время раскопок.

РОДОМЫСЛ — божество славян варяжских, покровитель законов, податель благих советов, мудрости, красных и умных речей.
Идол его изображал человека в размышлении, упершего в лоб указательный перст правой руки, в левой же руке — щит с копьем.

РОЖАНИЦЫ — наиболее древние неперсонифицированные богини славян. Рожаницы — женское рождающее начало, дающее жизнь всему живому: человеку, растительному и животному миру.
Позже Рожаницы персонифицировались — получили имена собственные: Макошь, Златая Баба, Дидилия, Зизя и т.д.

РУГЕВИТ (Руевит) — верховный бог одного из славянских племен. «Руги» (луги) — название племени (возможно, самоназвание), а «вита» — Жизнь. Идол Ругевита стоял в городе Карензе на острове Ругене, сделан он был из огромного дуба, а храм представляли стены из красных ковров или красных тканей. Богов, которых считали своими предками, покровителями и воинственными защитниками племени, изображали с ярко выраженными мужскими атрибутами.
По описанию Саксона, кумир Ругевита был сделан из дуба и представлял чудовище с семью лицами, которые все были на шее и соединялись наверху в одном черепе. На поясе висело у него семь мечей с ножнами, а восьмой, обнаженный, держал он в правой руке своей.
Деревянные куколки этого бога воины брали с собой, когда отправлялись в поход на лодиях. А большой деревянный идол стоял на возвышенности, угрожая врагам и защищая от всякой напасти.
Руевиту жертвовали перед походом и после, особенно если поход был удачным. Многоликость бога у древних славян обозначала его неуязвимость.
«Над древними подьемляся дубами,
Он остров наш от недругов стерег;
В войну и мир равно честимый нами,
Он зорко вкруг глядел семью главами,
Наш Ругевит, непобедимый бог.
И мнили мы: »Жрецы твердят недаром,
Что если враг попрет его порог,
Он оживет, и вспыхнет взор пожаром,
И семь мечей подымет в гневе яром
Наш Ругевит, наш оскорбленный бог» (А.К. Толстой. «Ругевит»).

С

СВАРОГ — верховный владыка Вселенной, родоначальник прочих светлых богов или, как называли его славяне — великий, старый бог, прабог, в отношении к которому все другие стихийные божества представлялись его детьми, прибогами (т.е. младшими, от него происшедшими).
От него родились боги солнца, молнии, облаков, ветров, огня и вод.
«Между различными божествами, во власти которых состоят поля и леса, печали и наслаждения, славяне не отрицают и единого бога на небесах, повелевающего прочими. Он самый могущественный, заботится только о небесном; а прочие боги, исполняющие возложенные на них обязанности, происходят от его крови, и чем кто знатнее, тем ближе к этому богу богов» (Гельмольд).

Сварог, как олицетворение неба, то озаренного солнечными лучами, то покрытого тучами и блистающего молниями, признавался отцом солнца и огня. Во мраке туч он возжигал пламя молний и таким образом являлся творцом небесного огня; земной же огонь, по древнему преданию, был божественный дар, низведенный на землю в виде молнии.
Далее, разбивая громовыми стрелами тучи, Сварог выводил из-за них ясное солнце или, выражаясь метафорическим языком древности, возжигал светильник солнца, погашенный демонами тьмы; это картинное, поэтическое представление прилагалось и к утреннему солнцу, выходящему из-за черных покровов ночи, так как ночной мрак постоянно отождествлялся с потемняющими небо тучами.
С восходом солнца, с возжением его светильника, соединялась мысль о его возрождении, и потому Сварог есть божество, дающее жизнь Солнцу.
СВАРОЖИЧ — огонь, сын неба-Сварога.
«В городе нет ничего, кроме храма, искусно построенного из дерева... Стены его извне украшены чудесною резьбой, представляющей образы богов и богинь. Внутри же стоят рукотворные боги, страшноодетые в шлемы и панцыри; на каждом нарезано его имя. Главный из них Сварожич; все язычники чтут его и поклоняются ему более прочих богов» (Свидетельство Дитмара).
Храм этот, по свидетельству Дитмара, стоял в славянском городе Ретре, одни из трех ворот храма вели к морю и почитались недоступными для входа простых людей.
Происхождение земного огня приписывалось нашими предками богу гроз, который послал на землю небесное пламя в виде низринутой молнии.
СВЕНТОВИТ (Световид, Световит) — бог неба и света у балтийских славян. Идол Свентовита стоял в святилище в городе Арконе.
СВЯТИБОР — лесное божество у сербов. Имя его составлено из двух слов: «святой» и «бор».
Подле Мерзебурга сербы посвятили ему лес, в котором под смертной казнию запрещено было рубить не только целое дерево, но даже и сучок.

СВЕТОВИТ (Световид; неправильное христианизированное — Святовит) — божество, тождественное Диву и Сварогу. Это только различные прозвания одного и того же высочайшего существа.
По свидетельству Саксона-грамматика в богатом арконском храме стоял огромный идол Световита, выше роста человеческого, с четырьмя бородатыми головами на отдельных шеях, обращенными в четыре разные стороны; в правой руке держал он турий рог, наполненный вином.
Четыре стороны Световита, вероятно, обозначали четыре стороны света и поставленные с ними в связи четыре времени года (восток и юг — царство дня, весны, лета; запад и север — царство ночи и зимы); борода — эмблема облаков, застилающих небо, меч — молния; как владыка небесных громов, он выезжает по ночам сражаться с демонами тьмы, разит их молниями и проливает на землю дождь.
Вместе с тем он признается и богом плодородия; к нему воссылались мольбы об изобилии плодов земных, по его рогу, наполненному вином, гадали о будущем урожае. «Святки» — игры в честь бога Световида — были широко распространены у восточных славян: русских, украинцев, белорусов.

СЕМАРГЛ (Сим-Рьгл, Переплут) — бог огня, бог огненных жертвоприношений, посредник между людьми и небесными богами; божество, входившее в число семи божеств древнерусского пантеона.
Древнейшее божество, восходящее к берегиням, священная крылатая собака, охранявшая семена и посевы. Как бы олицетворение вооруженного добра.
Позже Семаргла стали называть Переплутом, возможно потому, что он был связан больше с охраной корней растений. Обладает и демонической натурой. Имеет способность исцелять, ибо он принес с неба на землю побег дерева жизни.
Бог пантеона князя Владимира; «и поставил он кумиров на холме, позади терема: Перуна... и Хорса, и Дажбога, и Стрибога, и Симаргла, и Макошь» («Повесть временных лет»).
В слове «Симарьгл» сливаются воедино два разные имени, как это видно из других памятников.
В Слове некоего христолюбца сказано: «веруют... в Сима, и в Ерьгла (вар. по списку XV в.: в Ръгла)». Имена эти остаются необъясненными.
СИВА (Сьва, Сиба, Дзива) — богиня осени и садовых плодов. Изображалась в виде нагой женщины, с длинными волосами, держащей в правой руке яблоко, а в левой — гроздь.
Сива — божество не только плодов садовых, но и самого времени их поспевания, осени.

СИЛЬНЫЙ БОГ — одно из названий верховного бога. Под этим божеством славяне чтили дар природы телесной крепости.
Изображали его в виде мужа, держащего в правой руке дротик, в левой же серебряный шар, как бы через то давая знать, что крепость обладает всем миром. Под ногами его лежала львиная и человеческие головы, поскольку и та, и другая служат эмблемою телесной крепости.

СИТИВРАТ (Ситомир, Пропастник, Препадник) — бог, поворачивающий солнечное колесо на лето и вместе с этим возвращающий земле силу плодородия; народ сближает капли дождя с семенами и утверждает, что дождь падает с неба сквозь решето или сито.
Изображали бога в виде старца, с палкою в руках, которою он разгребал кости умерших; под правою его ногою были видны муравьи, а под левою сидели вороны и другие хищные птицы.

СОЛНЦЕВА МАТЬ — это облачная дожденосная жена, из темных недр которой нарождается Солнце весною, и, во-вторых, богиня Зоря, которая каждое утро рождает светозарного сына и расстилает для него по небесному своду золотисто-розовую пелену.
Она также представлялась вещею пряхою. На Руси уцелела старинная поговорка: «Дожидайся Солнцевой матери божья суда!»
В русских сказках Солнце владеет 12 царствами (12 месяцев, 12 знаков зодиака); словаки говорят, что Солнцу, как владыке неба и земли, прислуживают 12 солнцевых дев; упоминаемые сербскими песнями солнцевы сестры тождественны этим девам.

СПОРЫШ (Спарыш) — божество изобилия, семян и всходов, дух жатвы; в восточнославянской мифологии воплощение плодородия.
Его представляли в виде белого кудрявого человека, который ходит по полю. «Спорыш» — двойное зерно или двойной колос, который рассматривался как близнечный символ плодородия, называемый «царь-колос».
При отправлении обрядов из двойных колосьев плели венки, варили общее («братское») пиво, откусывали эти колосья зубами. В Псковской области из сдвоенных колосьев изготовлялась особая кукла — спорынья. Из них сплеталась и пожинальная «борода», посвящавшаяся святым, культ которых продолжал общеславянский культ близнецов — покровителей сельского хозяйства: Флору и Лавру, Козьме и Демьяну, Зосиме и Савве.
«Так и есть, это Спорыш. Там — в колосьях-двойчатках! Как он вырос: как колос! А в майских полях его незаметно — от земли не видать, когда скачет он скоки по целой версте. — А ты не пугайся: он венок вьет. Колосяной венок, золотой — жатвенный. А кладут венок в засек, чтобы было все споро, хватило зерна надолго» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

СРЕЧА (Встреча) — богиня судьбы. Она представлялась в виде красивой девушки-пряхи, прядущей нить судьбы. Это ночная богиня — никто не видел, как она прядет — отсюда обычай гадать ночью.
Обычно в ночи зимних святок проходили гадания на будущий урожай, на приплод, а больше всего — на брачные союзы.

СТРИБОГ (Стриба, Погода, Похвист, Посвист, Посвыстач) — бог грозы, являющийся в бурях и вихрях, верховный царь ветров. Изображали его дующим в рога.
Стрибог (древне-русское Стрибогъ) — в восточнославянской мифологии Бог ветра, родившийся из дыхания Рода.
Имя его восходит к древнему корню «стрег», что означает «старший», «дядя по отцу».
Подобное значение встречается в «Слове о полку Игореве», где ветры названы «стрибожьими внуками».
Славяне отмечают День Стрибога 21 августа.
Будучи повелителем ветров, Стрибог может вызвать или напротив прекратить бурю, или любое другое природное явление, связанное с ветром.
Стрибог вместе с Перуном повелевает также громом и молнией.
Они — братья.
Стрибог постоянно живет в Окияне-море на острове Буяне (древнее название этого острова — Руян, ныне — это немецкий о. Рюген) и ежедневно создает 77 ветров, которые раздувает во все стороны света.
Ветры те могут реки высушить и сокрушить леса темные.
Также в древнерусских текстах имя Стрибога постоянно сочетается с именем Дажьбога.
Боги ветров у Древних Славян — это сыновья (или внуки) Бога Стрибога.
Старший сын Бога Стрибога — Бог крепкого ветра Посвист (Позвизд).
Бог Подага — средний сын Верховного Бога Стрибога.
Подага — Бог небольшого, лёгкого ветра у Древних Славян.
Младший сын Стрибога — Бог Догода (Погода).
Бог Догода — Бог прекрасной погоды и нежного, приятного ветерка.
Младшие братья (возможно, сыновья) Бога Подаги:
Бог Южного ветра — Полуденник; Бог Северного ветра — Полуночник; Бог Восточного ветра — Сон; Бог Западного ветра — Непоседа.
Ветры, в особенности те, что вызывают смерчи, всегда были явлением таинственным и несколько пугающим.
Славяне заклинали смерчи, призывали на помощь Перуна, бросали в них ножи, камни, били палками.
Все ветры, тихие ли, сильные ли, ласковые ли — все они дети и внуки Стрибога. Имена их: Посвист, Сиверко, Подага, Полуденник и Полуночник.
С другой стороны, у славян известна концепция ветра как души (духа).
Жертвуют обычно лоскуты, ленты, крупу, зерно, муку, кашу, хлеб, разбрасывая куски по ветру в поле, и вымаливая у него угодных для урожая ветров.
В народе верят, что теплые, весенние ветры происходят от добрых духов, а вьюги и метели от злых.
В русских заговорах произносится заклятие против «чорта страшного, вихоря буйного,.. змея летучаго, огненного».
Фантазия древнего человека, сблизившая вой бури и свист ветров с пением и музыкой, в то же время уподобила быстрый и прихотливый полет облаков и крутящихся вихрей — бешеной пляске, несущейся под звуки небесных хоров.
Отсюда возникли разнообразные мифические сказания о песнях, игре на музыкальных инструментах и пляске грозовых духов, предание о воздушной арфе и верование в чародейную силу пения и музыки.
Изобретателями музыкальных инструментов почитались боги, владыки гроз, вьюг и ветров.
Музы, в первоначальном своем значении, были не более как облачные певицы и танцовщицы.
Словаки считают, что человека научили песням небесные вихри и шумящие дубравы.

СУД (Усуд) — божество судьбы. В старинных памятниках слово «суд» прямо употребляется в значении судьбы.
Например, в «Слове о полку Игореве» сказано: «Ни хытру, ни горазду, ни птице горазду суда божия не минути».
Суд в руках своих держит все благое и гибельное, приговоров его невозможно избегнуть ни умом, ни хитростью.

СУНЕ (Сурья) — Солнце, божество солнца. Видимо, одно из имен бога Хорса.
«Мы молили Белеса, Отца нашего, чтобы Он пустил в небо коней Сурьи, чтобы Сурья взошла над нами врашать вечные золотые колеса. Ибо она и есть наше Солнце, освещающее дома наши, и пред ним бледен лик очагов в наших домах» (Велесова книга).

СЫРА-ЗЕМЛЯ МАТЬ — богиня земли, плодородящая мать, супруга Неба. Летнее Небо обнимает Землю, рассыпает на нее сокровища своих лучей и вод, и Земля становится чреватою и несет плод.
Не согретая весенним теплом, не напоенная дождями, она не в силах ничего произвести. В зимнюю пору она каменеет от стужи и делается неплодной.
Образ часто использовался в народном творчестве.
«Несутся в солнечных лучах сладкие речи бога любви, вечно юного бога Ярилы. «Ох ты гой еси. Мать Сыра Земля! Полюби меня, бога светлого, за любовь твою я украшу тебя синими морями, желтыми песками, зеленой муравой, цветами алыми, лазоревыми; народишь от меня милых детушек число несметное...» (П.И. Мельников-Печерский. «В лесах»).

Т

ТРИГЛАВ — главное языческое божество многих племен древних славян, владыка трех царств: неба, земли и ада (т.е. воздушного царства, облачных подземелий и грозового пекла).
У чехов у Триглава — три головы козлиные, что свидетельствует за его громоносное значение (козел — животное, посвященное Тору). В Щецине трехглавый идол Триглава стоял на главном из трех холмов и имел на глазах повязку из золота, что связано с причастностью этого божества к гаданиям и предсказанием будущего.
Согласно различным мифологическим традициям в Триглав включали разных богов. В Новгороде IX века Великий Триглав состоял из Сварога, Перуна и Свентовита, а ранее (до переселения в новгородские земли западных славян) — из Сварога, Перуна и Велеса. В Киеве, видимо, — из Перуна, Дажьбога и Стрибога.
Малые Триглавы составлялись из богов, стоящих ниже на иерархической лестнице.

ТРОЯН — языческое божество, в старинных памятниках о нем упоминают наряду с Перуном, Хорсом и Волосом. Имя Троян образовалось из слова «три», «трое», и весьма вероятно, его тождество с Триглавом.
По указанию одного из вариантов сербского предания, Троян имел три головы и восковые крылья, и козьи уши.
«При гаданиях вороного коня Триглава трижды водили через девять копий, положенных на землю. В южнославянской и, возможно, восточнославянской традициях треглавый персонаж — Троян» (В.Я. Петрухин).
В сербских сказках одна голова Трояна пожирает людей, другая — животных, третья — рыб, что символизирует связь его с тремя царствами.

ТУР — воплощение Перуна; «на своих законопротивных соборищах некоего Тура-сатану и прочил богомерзкия скареды измышляюще вспоминаютъ» (Синопсис).
Со словом «тур» нераздельны понятия о быстром движении и стремительном напоре.
В дальнейшем, производном значении этого слова, «ярый тур» — храбрый, могучий воитель.

У

УСЛАД (Ослад) — бог пиршества (от глагола «усладить»); сопутник Лады, богини приятностей и любви; покровитель искусств. «Услад, прельщающий воззрением одним...» (М. Херасков. «Владимириада»).
Он был почитаем покровителем всяких удовольствий и увеселений, бог роскоши, пиров, забав и особенно столовых, яственных услаждений. Кумир его, по воле Владимира I, был воздвигнут, а потом уничтожен в Киеве. «....Сколько ни было в то время университетов, то ни одного из оных студента не отвела Лада в царство Чернобогово, а провожал туда беспрестанно Услад....лучше, оставя Услада, жертвовать разумно и осторожно Ладе, которая нередко составляет счастье молодых ученых, а Услад — никогда, повергая притом их в презрение и в вечную бедность» (М.Д. Чулков. «Пересмешник, или славенские сказки»).

Ф

ФЛИНЦ — бог смерти. Изображали его различно. Иногда представляли его остовом, с левого плеча висела у него мантия, а в правой держал он длинный шест, на конце которого находился факел. На левом плече у него сидел лев, который двумя передними лапами упирался в голову, одною же заднею в плечо, а другою в руку остова.
Славяне думали, что этот лев принуждает их к смерти. Другой способ изображать его был такой же, только с тем различием, что представляли его не остовом, а живым телом.

Х

ХМЕЛЬ — растение и бог; растение, из которого приготавливают божественный напиток.
«Глаголю тебе, человече: аз бо есмь хмель... аз бо есмь силен, боле всех плодов земных, от корени есми силного, и многоплодного, и племени великого, а мати моя сотворена богом, а имею у себя ноги комки, а утробу не ожерчиву, а главу есми высоку, а язык многоглаголив, а ум розной, а очи обе имею мрачнии, эавидлив, а сам яз спесив велми, и богат, а руце мои держат землю всю» (древнерусская притча).

ХОРС (Корша, Коре, Корш) — древнерусское божество солнца и солнечного диска. Он известен больше всего у юго-восточных славян, где солнце просто царит над всем остальным миром.
Не случайно в «Слове о полку Игореве» Хоре упоминается именно в связи с югом, с Тмутараканью. Князь Всеслав, пробираясь ночами в Тмутаракань, «великому Хорсови волком путь перерыскаше», то есть успевал до восхода солнца. Предполагают, что южный город Корсунь также получил название от этого слова (изначально Хорсунь).
Хорсу посвящены два очень крупных славянских языческих праздника в году (связанные также со Световидом, Ярилой-Яровитом и т.д.) — дни летнего и зимнего солнцестояния в июне (когда с горы к реке обязательно скатывали тележное колесо — солярный знак солнца, символизирующее откат солнца на зиму) и в декабре (когда чествовали Коляду, Ярилу и пр.).
Некоторые источники утверждают, что этот бог был славянским эскулапом, другие — подобен Бахусу. Вместе с тем существует точка зрения, согласно которой Хоре связан не с солнцем, а с месяцем, в доказательство чего приводят мотив оборотничества Всеслава.

Ч

ЧЕРНОБОГ — ужасное божество, начало всех злоключений и пагубных случаев. Чернобог изображался облаченным в броню. Имея лицо, исполненное ярости, он держал в руке копье, готовое к поражению или больше — к нанесению всяких зол.
Этому страшному духу приносились в жертву не только кони и пленные, но и нарочно предоставленные для этого люди. А как все народные бедствия приписывались ему, то в таковых случаях молились ему для отвращения зла.
Обитает Чернобог в аду. Вечно сражаются Чернобог и Белобог, победить друг друга не могут, сменяют друг друга день и ночь — олицетворение этих божеств.
Гнев Чернобога могут укротить только волхвы.
«Шумящ оружием приходит Чернобог;
Сей лютый дух поля кровавые оставил,
Где варварством себя и яростью прославил;
Где были в снедь зверям разбросаны тела;
Между трофеями где смерть венцы плела,
Ему коней своих на жертву приносили,
Когда россияне побед себе просили» (М. Херасков. «Владимириада»).

ЧИСЛОБОГ — бог луны. Поселяне выходили встречать новый месяц и обращались к нему с мольбами о счастье, здоровье и урожае.
Как с восходом солнца связывались добрые предвещания, а с закатом — худые, так и месяцу придано счастливое значение в период его возрастания и несчастливое — в период ущерба. Умаление луны объяснялось губительным влиянием старости или действием враждебной силы.

ЧУР (Цур) — древний бог очага, оберегающий границы земельных владений-межей. Его просили о сохранении межей на полях.
Слово «чур» и ныне употребляется в значении запрещения. К нему взывают во время гаданий, игр и т.д. («Чур меня!»). Чур освящает право собственности («Чур моё!»). Он же определяет количество и качество необходимой работы. («Через чур!»).
Чурка — деревянное изображение чура. Чур — древнее мифическое существо.
Чур — одно из древнейших названий, какое давалось домовому пенату, т.е. пылающему на очаге огню, охранителю родового достояния.
Белорусы рассказывают, что у каждого хозяина есть свой Чур — бог, оберегающий границы его поземельных владений; на межах своих участков они насыпают земляные бугры, огораживая их частоколом, и такого бугра никто не посмеет разрыть из опасения разгневать божество.

Ю

ЮТРАБОГ — по одним источникам одно из прозваний Белбога, по мнению Френцеля, Ютрабог соответствует Авроре — он производит имя этого бога от слова «утро».

Я

ЯЖЕ — в польских записях XV в. есть упоминание о трех божествах: Ладе, Лели и Яже. Сочетание этих трех божеств не лишено логической связи, все они в силу приписываемых им функций связаны с возрастанием солнечного тепла, с сезоном сева и созревания: Лада и Леля олицетворяли весенне-летнее процветание природы, а Яже — ту силу, без участия которой солнце не могло подняться над горизонтом.

ЯРИЛО (Яр, Яровит, Руевит) — бог весенних гроз, олицетворяет собою оплодотворяющую силу весеннего Перуна. Он совмещает в себе понятия: весеннего света и теплоты; юной, стремительной, до неистовства возбужденной силы; любовной страсти, похотливости и плодородия — понятия, неразлучные с представлениями весны и ее грозовых явлений.
Корень слова «яр» связывался с мужской силой, мужским семенем.
В «Слове о полку Игореве» эпитеты яр, буй, тур приставлены к именам самых храбрых князей.
Его представляют молодым, красивым, разъезжающим по небу на белом коне и в белой мантии; на голове у него венок из весенних полевых цветов, в левой руке держит он горсть ржаных колосьев, ноги босые. Весной справляли «ярилки», которые заканчивались похоронами Ярилы.
В увещании воронежцам Тихон писал: «Из всех обстоятельств праздника сего видно. что древний некакий был идол называемый именем Ярило, который в сих странах за бога почитаем был... А иные праздник сей... называют игрищем»; далее сообщается, что люди ожидают этот праздник как годовое торжество, одеваются в лучшее платье и предаются бесчинству.
Яриле принадлежит особая роль в сельскохозяйственной обрядности, особенно весенней. Где Ярило пройдет — будет хороший урожай, на кого посмотрит — у того в сердце разгорается любовь.
«Волочился Ярило по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил. А где он ногою, там жито копною, а куда он взглянет, там колос зацветает» (народная песня).
«Свет и сила. Бог Ярило. Красное Солнце наше! Нет тебя в мире краше» (А.Н. Островский. «Снегурочка»).

ЯРОВИТ (Геровит) — громовник, поражающий демонов. Как небесный воитель Яровит представлялся с бранным щитом, но вместе с тем он был и творец всякого плодородия.
Щит Яровита с золотыми бляхами на стене святилища в Вольгасте нельзя было сдвигать с места в мирное время; в дни войны щит несли перед войском.
Культовый центр Яровита во время праздника в его честь был окружен знаменами.
Яровиту был посвящен также весенний праздник плодородия; от лица Яровита жрец, по свидетельству жизнеописания св. Отгона, произносил следующие слова при священном обряде: «Я бог твой, я тот, который одевает поля муравою и леса листьями: в моей власти плоды нив и деревьев, приплод стад и все, что служит на пользу человека. Все это дарую я чтущим меня и отнимаю у тех, которые отвращают от меня».

ЯСМЕНЬ (Ясонь, Хасонь, Ессе) — бог света. Этого бога знали чехи. У них это имя означало «яркий», «красный».
Польский историк Длугош называет его Ессе, связывая его с Юпитером.

ЯССА — божество полянских славян и гертов.
Ясса, Поревит и Гров — три божества, которые входят в состав славянского многобожия, но отличительные свойства и принадлежности которых, равно как и образ служения им, трудно описать за недостатком письменных источников или изустных преданий.

Актуальность вопроса

Тема славянского язычества год от года становится всё более животрепещущей и важной. Если несколько лет назад речь шла об академических дискуссиях и противостоянии мутной волне неоязычества, претендующего на тысячелетнюю, «истинно народную» традицию, то сейчас произошёл определённый качественный скачок.

 

Фрагменты работ, сведения, содержащиеся в ряде авторских исследований, посвящённых детальной разработке славянской мифологии, включены в школьные учебники по истории и литературе. Активно языческая тематика разрабатывается и на уроках МХК. Славянское язычество стало политической темой, долженствующей продемонстрировать древность славян и глубину их мировосприятия.

 

В этих условиях необходимо предельно чётко обозначить позицию современной исторической науки по ставшему столь щекотливым вопросу и дать ясные методологические рекомендации преподавателям.

 

Рассмотрим сначала заведомо фантастические идеи, воодушевляющие многих людей, в числе коих немало и учителей, на активное отстаивание и распространение того, что им представляется действительной языческой традицией, пришедшей из долетописных времён.

 

Страстное желание «быть как все», иметь свою разработанную мифологию по образцу античной приводило к появлению лжебожеств: так, подобно псевдорусскому стилю в архитектуре, в XIX веке благодаря пьесе А.Н.Островского «Снегурочка» возникло «божество весны и любви» по имени Лель, стала популярной «богиня любви» Лада, чьё имя, как и имя предыдущего персонажа, было выделено «исследователями» на основе припева народных песен «Ой, дид-ладо…», «Люли-лель-лелё…» [1].

 

C тех пор о персонажах Лель и Лада составлено столько сочинений, что они стали восприниматься как реально существовавшие в древней славянской мифологии. Подобное положение существует и в отношении многих других якобы древних славянских богов. В нынешних красочных описаниях славянских божеств мы имеем многочисленные плоды остроумной "кабинетной мифологии" XVIII-XX веков, а не некогда существовавшие мифологические представления древних славян.

 

Творения «кабинетной мифологии» были особенно популярны в поэзии и живописи начала XX века. В авторитетном «Мифологическом словаре» эти «божества» не упоминаются, но это не мешает некоторым педагогам смело говорить об их существовании.

 

Немалой популярностью сейчас пользуется так называемая «Велесова книга», якобы содержащая сведения о древнейшем периоде славянской жизни. Плоды деятельности некоего Александра Асова / Буса Кресеня (оба имени – псевдонимы), создавшего на её основе большой цикл «мифов древних славян», открыто используется в школах. Есть и другие «реконструкторы», активно привлекающие к этой теме теософскую компоненту. То, что Н.К.Рерих со старшим сыном серьёзно занимался наукой – археологией и языкознанием, их почему-то не смущает.

 

Между тем главный козырь таких энтузиастов – «Велесова книга» – прошёл серьёзную экспертную проверку у лучших специалистов по палеографии и языковедению. Вывод однозначен: мы имеем дело с неумело сделанной фальсификацией [2], созданной с целью заработка в начале 1950-х годов в русской послевоенной эмигрантской среде (датировка изготовления этой фальсификации не составила для историков особого труда). Соответственно, не имеет никаких оснований живописное представление о верованиях древних славян, активно внедряемое поборниками славянского язычества.

 

Энтузиасты организуют и проводят «языческие» праздники – например, Перунов день. Придумывают обряды, сочиняют сценарии. Ясно, что подобная художественная самодеятельность – разновидность занимательных ролевых игр, не имеющая никакого отношения к реальному историческому прошлому нашего народа.

 

Конечно, если черпать представления о славянской истории из фильмов наподобие «Руси изначальной» или романов Иванова, послуживших отправной точкой для создания этой картины, то ничего не получится. Огромно число литераторов, создающих в наши дни красочные вариации на темы славянского язычества – произведения в стиле фэнтези. Но важно не подменять честность исследователя эмоциональным переживанием от созерцания произведения искусства.

 

Рассмотрим причины сложившегося положения и покажем ходы научного анализа применительно к данной проблеме. Важно заметить ещё раз, что существуют идеологические причины, по которым и в советское время, и сейчас приветствовалось изучение языческой тематики в рамках реальной источниковой базы. Без этого трудно уяснить размеры домыслов и мифов, роящихся вокруг неё.

 

Во-первых, в советское время было актуальным найти истоки исконно славянской, незаимствованной мысли, дабы выстроить оппозицию внедрявшемуся со стороны христианству, «классовой религии угнетателей и рабов».

 

Во-вторых, идущие сейчас поиски национальных корней и этнического самоосмысления вынужденно окрашены политически и являются составной частью нового ура-патриотического пафоса. Это заставляет исследователей быть предельно точными, ибо эхо многократно повторит каждое сказанное слово.

 

Мифы – сказания о богах и героях – особенно привлекательны для наших современников тем, что показывают древность народов, глубину их исторических корней. Больше всего повезло древним грекам – у них были Гомер и Гесиод. Хорошо знаем мы римскую мифологию и особенно благодарим при этом Публия Овидия Назона, создавшего «Метаморфозы». У индийцев есть Веды, «Рамаяна» и «Махабхарата», у германцев – «Старшая Эдда».

 

Славяне чувствуют себя обделёнными. Записи славянской мифологии и сколько-нибудь достоверные сведения о ней до нас не дошли – они были безвозвратно уничтожены в течение первых столетий властвования христианства, для укрепления власти поработителей жестоко и кроваво внедренного в сознание порабощенных славян завоевателями-варягами и священниками Византийской христианской церкви.

 

В те времена воинствовавшее на Руси христианство самыми жесткими способами и при всемерной поддержке княжеских дружин не допускало существование каких-либо религиозных конкурентов. Все, связанное со славянским язычеством, тщательно и методично уничтожалось, искоренялось из сознания. Чтобы сделать нечитаемыми случайно сохранившиеся славянские записи, византийские священники разработали для славян новую письменность на основе греческого и еврейского алфавитов взамен прежде существовавшей славянской руницы. Обучение рунице было запрещено, а всех, владевших руницей, попросту убивали.

 

Имевшие большой опыт рабовладения византийские идеологи христианства хорошо знали истину: "Если хочешь иметь рабов, глупо воспитывать их как хозяев". Потому было сделано все, чтобы обращенные в рабов славяне напрочь забыли о своей прежней свободной жизни, о своих древних предках и мифологии и начали жить с "чистого листа". Рабы должны были забыть все свои прежние культурные достижения, полагать, что до порабощения варягами они жили во мраке невежества, а потому благодарить и прославлять своих поработителей за привнесенную извне христианскую культуру. И это церкви и властям вполне удалось достичь – и поныне многие русские полагают, что их развитие и культура начались лишь после принятия христианства, будто не было до того тысячелетий истории и развития их славянских предков.

 

Что осталось нам сегодня? Редкие свидетельства летописей, отголоски языческих культов в сказках и народных песнях, записанных в основной своей массе лишь в XIX веке, то есть спустя девять столетий после закрепления христианства в Киеве и полного разгрома язычества. Остались свидетельства о редких, потерявших свой сакральный смысл обрядах, таких, как, например, обряд похорон «кукушки».

 

СПРАВКА SuperCook.ru
Даже истинное название той былой славянской религии нам неизвестно, т.к. все следы истории славян до обращения их в рабство варяжскими завоевателями-поработителями были церковниками в течение столетий тщательно и методично уничтожены.
Слово языческий (т.е. «народный») образовано от древнего славянского слова «язык» («языцех»), означавшего «народ». Эту презрительную обзывалку некогда единой у всех "варварских" европейских народов религии друидов/волхвов придумали христианские церковники. Смысл слова "языческий" можно перевести на современный язык как "простонародный", "плебейский".
И ныне РПЦ старательно уничтожает малые остатки прежней славянской культуры, стремясь искоренять даже сказочных героев. В частности, не так давно в России по настоянию церкви был закрыт очень интересный музей Бабы-Яги. Церковь резко не одобряет и новогодних Деда Мороза и Снегурочку, но пока ничего не может поделать с этой народной традицией, потому лишь недовольно скрипит зубами.

Источники

Источниковая база славянского язычества крайне специфична.

 

Письменные источники носят только внешний и негативный характер: христианские писатели ругают нечестивцев или мельком упоминают о «бесовских игрищах», что не даёт оснований для каких бы то ни было конкретных утверждений. В рассказе «Повести временных лет» о попытке религиозной реформы Владимира и последующем отказе от неё в пользу принятия христианства, просто перечисляется пантеон богов. Есть свидетельства иностранных авторов, перечисляющих предмет веры соседей, что тоже ничего не даёт для понимания процесса. В договоре Олега с греками от 907 года написано, что Олег с дружиной поклялся Перуном и Волосом, «скотьим богом» («Радзивиловская летопись»). И всё.

 

Кстати сказать, сам факт попытки унификации различных племенных культов в единый пантеон, проведённой Владимиром Святославичем, показывает кризис и увядание языческой традиции. Сакральную традицию, что находится в самом расцвете, нет нужды реформировать, да это и невозможно, потому что общество растворено в ней всемерно и ещё не осознало её со стороны для проведения сознательной коррекции.

 

Кроме всего прочего, чтобы было ясно, насколько непросто для нас реконструировать историческую реальность того далёкого времени, можно заметить, что в весьма ограниченном перечне богов, установленных в Киеве Владимиром, присутствуют два (!) солнечных бога – Хорс и Дажьбог, причём их идентичность хорошо осознаётся летописцем, так как они, в отличие от других богов в списке не разделены союзом -и-. То, что Хорс и Симаргл являются иранскими божествами, порождает новые вопросы [3].

 

Археологические источники немногочисленны. Самый информативный из них – знаменитый Збручский идол, изображения на котором будут молчаливо согласны со всякой интерпретацией. Этим воспользовался ведущий представитель официальной советской историографии Б.А.Рыбаков.

 

Каменный столб с четырёхликой головой был найден в 1848 году в Западной Украине на реке Збруч. Збруч – левый приток Днестра, сейчас он протекает вблизи западной границы Хмельницкой области. Хранится единственный скульптурный памятник язычества в Краковском музее. В Историческом музее Москвы стоит его гипсовая копия. По атрибутам учёные пытаются определить, какие божества представляет этот идол.

 

В книге «Язычество древних славян» Б.А.Рыбаков пишет, что Збручский идол представляет собой единого бога славян Рода (Световида), что повелевает прочими богами и заботится только о небесном. На четырёх гранях Рода – древнее представление о делении Вселенной на три мира: небо (Правь), землю (Явь) и подземное царство (Навь). (Необходимо заметить, что названия «Правь» и «Явь» пополняют список «кабинетной» мифологии)

 

Верхний мир: богиня плодородия Мокошь (?) с рогом изобилия в руке; на других гранях верхнего яруса – богиня с кольцом (Лада) – справа от Мокоши (созидание), бог войны Перун (с мечом и конём) – слева от Мокоши (все левые – разрушительные). На четвёртой грани – безымянный бог.

 

Средний мир: хоровод двух женщин и двух мужчин, соответствующий богам верхнего яруса мужского и женского рода – прародителям. У плеча женщины – ребёнок, изображение которого воплощает идею плодородия.

 

Нижний мир: на трёх гранях – бог на коленях, поддерживающий плоскость земли с людьми (Велес, Триглав).

 

Опять же не стоит забывать, что это достаточно вольные предположения и экстраполяции – точных сведений, увы, нет.

 

Семантику орнаментов можно только домысливать, что будет любопытным опытом интерпретации, но отнюдь не научной гипотезой. То, что крестообразный знак является солярным знаком – очевидно, но это мало что даёт для проникновения в суть традиции. К тому же неясно смысловое различие между разнообразными свастиками, простым крестом, крестом в круге или окружностью с точкой в центре.

 

Языкознание, ономастика. Можно выявить некоторые имена почитаемых в конкретных местностях богов с помощью топонимики (названий объектов на местности). Особую роль играет гидронимия (названия рек и других водных объектов): доказано, что гидронимы – древнейший, наиболее хорошо сохранившийся пласт ономастики. Места, на которых стояли языческие святилища, назывались погостами.

 

В названиях рек мы порой встречаем знакомые имена: Сваригоща – Сварог, Велегощь – Велес, Пирогоща – Перун, Радогощь – Радогаст. Часто встречаются названия рек и урочищ с корнем Люб-: Любегощь, Любовец, Любутск.

 

Может быть, исследования археологов доказали бы присутствие в этих местах языческих капищ и нашли что-то существенное, но пока это только благое пожелание. А одни только имена ничего не дают нам для понимания сущности и функций названных божеств.

 

Дополнительная сложность при исследовании язычества – полное отсутствие не только письменной, но даже и устной традиции. У славян не сохранилось или вовсе не было эпоса (былины – это не эпос).

 

Сами былины, называемые ранее «старинами», а также сказки содержат в себе, конечно, некоторые языческие представления, но вычленить их из общего текста предельно затруднительно по одной простой причине – самые ранние записи былин и сказок относятся к XVII веку и сделаны иностранцами, а наши отечественные записи – лишь к XVIII веку.

 

Больше семи веков прошло с утверждения христианства, прежде чем появился хоть какой-то говорящий источник, в котором могут находиться (но не обязательно находятся!) вероятные элементы языческих воззрений.

 

Например, в былине с наиболее древним, «змееборческим» сюжетом – «Добрыня и Змей» – Добрыня побеждает Змея не иначе как метнув в него «колпак да земли греческой» [4]. То есть на самом деле речь идёт о том, что герой с помощью веры христианской побеждает адское чудовище, соблазнившее в своё время Адама и Еву.

 

Особой спецификой обладают обряды, обрядовая поэзия. Заговоры, заклички, обрядовые песни известны лишь с XIX века, и ничто не даёт возможности утверждать, что это идентичное продолжение языческой традиции. Конечно, в них находятся отголоски древних верований, но каких именно и в чём именно эти отголоски заключены – неясно.

 

Проблема вычленения подлинно языческих мотивов не решаема на нынешнем уровне источниковедения, при том, что вспомогательные исторические дисциплины в исследовательских институтах на постсоветском пространстве находятся на высочайшем уровне из-за минимума сохранившихся письменных источников. «...За первые два столетия, от которых сохранились древнерусские документальные источники (ХII – ХIII вв.), мы имеем лишь 23 акта, в то время как, например, опубликованная небольшая часть архива итальянского города Лукки за период с середины ХIII по середину ХIV вв. насчитывает около 30 000 документов» [5].

 

Письменная традиция, как мы уже сказали, отсутствует.

 

Посмотрим, например, что мы знаем об одном из самых известных славянских богов – о Перуне [6].

 

Из древнерусской летописи известно описание идола, поставленного Владимиром в Киеве: голова идола была серебряной, а усы – золотыми. Но в какой мере являлся идол Перуна, созданный по велению князя, отражением народных представлений о том, каким должен быть идол Перуна? Ясно, что он не повторял в точности черты тех идолов, которые стояли на родовых погостах, иначе бы не было смысла его ставить.

 

В индоевропейской традиции бог грома связан с покровительством военной дружины.

 

В польском языке белемнит (вид известняка) называется kamien piorunowy, а стрела – strzala piorunowa. В древнерусском существовало выражение «громовая стрела». Из этого исследователи делают вывод, что камни и стрелы были главным оружием Перуна. (Кстати сказать, Збручский идол поставлен в Толтрах, сложенных белемнитами, и сам сделан из известняка.)

 

Частично восстанавливается миф о Перуне по следам в белорусских и некоторых других славянских традициях (белорус. пярун – «гром»), по сказочным, былинным и другим фольклорным трансформациям.

 

По всей области расселения славян известны названия возвышенностей и гор, которые происходят от имени Перуна. Характерно соотнесение Перуна с дубовыми рощами («Перунов дуб» в средневековой западноукраинской грамоте). Известно святилище Перыни под Новгородом.

 

Итак, реконструированный миф о Перуне: Перун, первоначально в образе всадника на коне или на колеснице, поражает своим оружием змеевидного врага (в изначальном варианте – Велеса), прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, животных, в воде. После победы над врагом освобождаются воды (скот, женщина, похищенная противником – Додола, Марена, Мокошь) и проливается дождь.

 

С мифом связаны славянские ритуалы, включающие в себя обливание женщин. Какие именно ритуалы – сказать трудно.

 

Вот всё, что может сказать наука о Перуне на основании источников.

 

Одна из проблем исследования язычества: незнание того, что именно мы хотим найти. Прямые параллели с германской, кельтской или ведической мифологией дают только самые общие представления, которые невозможно конкретизировать на базе имеющегося материала.

 

Но даже последовательность действий обряда сама по себе не даёт понимания смысла, одухотворяющего её, и нередки случаи поверхностного вчитывания в источник смыслов, наиболее сочетающихся со строем мышления того периода, когда живёт исследователь, то есть негласно исходящие из постулата, что в другую эпоху людей в принципе интересовали те же самые проблемы.

 

Такие исследователи, как Д.С.Лихачёв, подобный подход освящали своим авторитетом [7], в то время как уже в начале прошлого века Леви-Брюль, Шпенглер, Юнг и многие другие историки, антропологи и психологи ясно показали, насколько образ мира может разниться в различные эпохи даже у одного и того же народа.

 

Если смысл тёмен, то мы не можем утверждать, что совершаемое как будто бы в рамках традиции действие на самом деле есть последовательное воспроизведение традиции. Ритуал, совершаемый без осмысления, не имеет никакой ценности, потому что традиция – это, прежде всего, отношение той или иной группы людей к миру, выраженное посредством ритуального действия.

 

Традиция – подчинённая, как и всё в мире, законам термодинамики – феномен, движущийся от зарождения к выхолащиванию, от этики к этикету. Пакеты смыслов рождаются, живут и умирают, как и этнокультурные общности. Традиция поддерживается не формой, но содержанием; когда же смысл потерян, её легко можно извратить. Особенно часто это происходит во время жестоких потрясений, когда некая идея оказывается гонима.

 

Например, староверы сегодня, да и сто, и двести лет назад – это вовсе не сохранившиеся представители православной до-никоновской культуры XVII века. Они сохранили много бесценных памятников той эпохи и создали оригинальную субкультуру, но стереотип поведения в условиях жестокого преследования кардинально изменился в сторону нетерпимости, массовой апокалиптичности, замкнутости и скрытности, а также гиперответственности за собственное поведение и правильную жизнь общины.

Проблема «двоеверия»
Существует проблема так называемого «двоеверия», в наиболее концентрированном виде представленная в работах всё того же Б.А.Рыбакова: по его мнению, народная культура носила языческий характер и противопоставлялась официальному христианству [8].

 

Основания такого подхода ищутся, в частности, в различных народных праздниках, используемых церковью, но носящих особый характер, – это и Рождество с колядованием, и Масленица с блинами, и Троицын день с обрядами поклонения берёзе, и день Ивана Купалы с ночными кострами.

 

Так, например, на основе обряда «проводов Костромы» в центральных областях России пытаются реконструировать божество, воплощающее весну и плодородие. Молодую женщину, закутанную в простыни, с дубовой веткой в руках, провожал хоровод.

 

При ритуальных похоронах Кострому воплощает соломенное чучело, которое хоронят (разрывают на части или сжигают) с обрядовыми оплакиваниями и смехом [9].

 

Ритуал был описан тогда, когда подлинное его значение, связанное, возможно, с обеспечением плодородия, стёрлось. Можно ли на основе одного обряда утверждать, что Кострома – славянское божество весны и плодородия? Да и не будем забывать, что ритуальные похороны в мифологических сюжетах всех народов – свидетельство кровавых обрядов и человеческих жертвоприношений в прошлом. Необходимо было качественное развитие сознания, чтобы без ущерба для сакральной традиции можно было перенести функции жертвы с живого человека на чучело.

 

На северо-западе России до XX века сохранялся обычай оставлять после жатвы «Волосову бородку». Иногда это были несколько стеблей хлебных злаков, иногда большое количество колосьев, заплетённых в круг. На основе этого учёные подтверждают связь Велеса с сельскохозяйственным культом [10]. Но не будем забывать о том, что это реконструкция по косвенным сведениям.

 

Двоеверие усматривается в слиянии народного (сельскохозяйственного) и христианского календаря. Святые, почитание которых происходило в значимые для сельскохозяйственных работ дни, получили новые имена: Ирина Рассадница, Никола с кормом (начало выпаса скота), Константин и Елена Сеяльники, Федосья Колосница, Акулина Гречишница [11]. Велес же превратился в святого Власия, которого почитали как христианского покровителя скота. Определяющую роль здесь, по-видимому, сыграло звуковое соответствие.

 

Правда, непонятно на каком основании народный календарь негласно предполагается ставить в зависимость от языческих воззрений. Скорее, эти самые воззрения сформировались в незапамятные времена на основе сельскохозяйственного цикла. Конечно, сонм святых был генетически связан с политеизмом народных верований. Этот культ стал узлом связи народных верований и христианства.

 

Но утверждать, что народный календарь продолжал языческие традиции, мы не можем.

 

Также часто игнорируется тот факт, что мифы создавались не только в доисторические времена и совершенно не обязательно на основе язычества. Для создания нового мира фантастических образов не требуется предварительно сильного развития языческой мифологии. Для этого достаточно особого склада мысли, никогда не отвлекавшейся от конкретных представлений о жизни. Так, крупнейший специалист в области теории литературы А.Н.Веселовский называл средневековье второй великой эпохой мифотворчества в истории человечества [12].

 

То, что часто принимают за сохранившееся язычество: бабушки-знахарки с их заговорами, русалки, домовые – представляет собой вторичную языческую культуру. Есть специфическая закономерность: сходные условия существования стимулируют образование сходных выразительных форм, насыщенных различным содержанием, что проходит через всю эволюцию живой материи и проявляется на всех структурных уровнях её организации.

 

Лесная и домашняя нечисть восходит к первобытной боязни неправильно погребённых покойников, которые якобы не могут из-за этого попасть в высший мир и начинают мстить. Это прослеживается у всех народов.

 

Надо понимать, что представления о деятельности этих существ, а также способы их укрощения не могли кардинально не измениться в эпоху, когда православная молитва стала главным оружием в борьбе с ними. Драматизм противостояния низших мифологических персонажей с людьми существенно понизился, так как люди, приняв христианскую систему ценностей, вышли за рамки горизонтальных взаимодействий.

 

Многие формальные рудименты язычества активно ассимилировались христианством, начиная с центральных праздников (25 декабря было в римское время днём рождения солнечного бога Митры) и заканчивая отдельными элементами обрядов, – например, погребального обряда в XIV – XVI веках, в который было включено «неканоническое» посыпание умершего золой, что, якобы, символизирует стихию огня.

 

На самом деле, символическое наполнение этой детали обряда относится к образу праха, из которого всё сотворено и в который всё возвращается. Также использование валунов и холмиков, покрытых зеленью – это не возвращение к языческим курганам, но символ Голгофы [13]…

 

Существует также феномен народного христианства, которое может внешне быть насыщено языческими мотивами (Мать Сыра-Земля, Китеж-град), но на самом деле носит характер «приземлённого», «одомашненного» христианства (те же заговоры активно используют христианские образы, а поиски Китежа\Беловодья активно разрабатывались староверческой субкультурой).

 

Помимо этого в средние века существовало ещё неканоническое христианство, опирающееся на огромный пласт апокрифической литературы (на Руси это были разнообразные «Лунники», «Громовники», «Шестокрылы», не вошедшие в канон Евангелия…)

 

Народное и неканоническое христианство тесно переплетались, порождая феномен так называемой третьей культуры, которую некоторые исследователи называют ахристианской – то есть не христианство, но и не антихристианство. К третьей культуре (заметим, не имеющей никакого отношения к язычеству!) относят и такие явления как скоморошество, карнавальную, ярмарочную и лубочную культуру.

 

После полного искоренения язычества к концу XI – началу XII века, духовная культура средневековой Руси в своей глубинной сути была православна. Наличие элементов, отличающихся от канонического, «книжного» христианства и, возможно, уходящих корнями в далёкое прошлое, только подчёркивает примат православия, как исключение подтверждает правило.

 

Так что ныне разговор о славянских языческих традициях без использования многочисленных элементов фэнтези, появившихся в XVIII-XX веках, невозможен. Достоверные исторические сведения о тех былых верованиях практически отсутствуют.

 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

[1] Лотман Ю.М. Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб., 1988. С. 163.
[2] Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков ( I Х – Х II вв.): Курс лекций: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 1998, с. 316 – 321.
[3] Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков ( I Х – Х II вв.): Курс лекций: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 1998, с. 196 – 200)
[4] Былины / Сост., вступ. ст., вводные тексты В.И.Калугина. – М.: Современник, 1991. С. 267.
[5] Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IХ – ХII вв.): Курс лекций: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 1998, с. 6.
[6] Данные по: Иванов В.В., Топоров В.Н. Перун / Мифологический словарь. М: Советская энциклопедия, 1991. С. 438 – 439.
[7] Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., доп. М., 1979. С.68.
[8] Рыбаков Б.А. О двух культурах русского феодализма. С. 32.
[9] Иванов В.В., Топоров В.Н. Кострома / Мифологический словарь. М: Советская энциклопедия, 1991. С. 296.
[10] Иванов В.В., Топоров В.Н. Велес / Мифологический словарь. М: Советская энциклопедия, 1991. С. 120.
[11] Русский месяцеслов / Литература и культура Древней Руси: Словарь-справочник / О.М.Анисимова, В.В.Кусков, М.П.Одесский, П.В.Пятнов. Под ред. В.В.Кускова. М.: Высшая школа, 1994. С. 266 – 326.
[12] Веселовский А.Н. Заметки и сомнения о сравнительном методе изучения средневекового эпоса: По поводу итальянских сказок // Веселовский А. Н. Собрание сочинений. М.-Л., 1938. Т. 16. С. 9.
[13] Беляев Л.А. Проблема христианского и языческого в погребальном обряде средневековой Москвы: семантические элементы надгробий Х – Х вв. // Истоки русской культуры: Археология и лингвистика. М., 1997. С. 34

Современные увлеченные группы энтузиастов предпринимают многочисленные попытки возродить на Руси былое славянское язычество взамен христианской религии, некогда порожденной чужим народом из Синайской пустыни и тысячу лет назад зверски и кроваво внедренной в жизнь славян жестокими варяжскими поработителями.

 

Возрождение былых древних славянских верований ныне невозможно из-за отсутствия таковых. В наше время "возрождение" славянской религии - т.е. "возроди то, не знаю что" - подобно сказочному "пойди туда, не знаю куда..."

 

В течение прошедшего тысячелетия господства христианства славянская мифология, исконная славянская языческая религия и многие славянские обычаи церковниками постоянно целенаправленно и методично уничтожались. И они уже давно полностью стерты из памяти народа.

 

То была жесткая борьба Церкви с религиозными конкурентами. На стороне призванных со стороны (из Византии) церковников была власть пришлых захватчиков-поработителей славян и воинская сила варяжских дружин, потому разобщенное язычество в итоге долгой борьбы оказалось побежденным.

 

Победители не оставили от побежденных камня на камне в прямом и переносном смыслах. Памятники языческой культуры, славянские культовые сооружения, храмы, письменные свидетельства язычников и даже сама славянская руническая письменность были тщательно уничтожены. См. Три Масленицы на Руси.

 

Редкие и крайне скудные сведения о той славянской религии известны нам, в основном, из претенциозно-критических или даже откровенно ругательных письменных упоминаний церковников о некоторых (но далеко не обо всех) языческих обычаях, которые в этих описаниях всегда предстают как абсолютно бесовские.

 

А что еще могли написать средневековые попы о своих конкурентах, мешавших получению прибылей? Естественно, церковники в своих описаниях язычников не жалели всяческой грязи. И если что-то о язычестве упоминали, то только с цель подчеркнуть свою особую христианскую благообразность.

 

Для понимания проблемы прочтем эмоциональное описание современных христианских фундаменталистов нашего традиционного всенародного праздника, не связанного с церковью:

«В преддверии столь достославного «праздника» мы считаем нужным вновь обратиться к этой теме. Повышенное внимание к этому вопросу происходит с нашей стороны потому что, нет у нашего народа «праздника» более скотского, пьяного, блудливого, наполненного причудливыми приготовлениями, непотребными скаканиями, всяческой распущенностью и вседозволенностью.
Каждое отмечание «нового года» есть начало, когда через духовную распущенность призывается идоложертвенным образом Сатан, и всяческими непотребствами ему приносятся скверная, беззаконная и богомерзская жертва.
Люди, скачущие вокруг неведомого древа хвойной породы становятся соучастниками сатанинского спектакля, превращаясь в сатанинские сосуды. Несть числа пьянству, сквернословию и всяческим кощунам, которые люди попускают себе.
Все это похабно-скотское действо есть прямое отвержение Христа. И великое «новогоднее» непотребство происходит во время последних, строгих дней Рождественского Поста и ожидания воплощения Бога Слова.»

Так современные христианские фундаменталисты описывают наши празднования Нового года и детские хороводы вокруг нарядной елочки в детских садах и школах. Понять из этого "описания" действительные традиции нашего новогоднего празднования не представляется возможным.

 

Что же говорить об описанных подобным христианским образом древних славянских обычаях? А ведь других их описаний, кроме сделанных христианами, до нас не дошло.

 

Из таких сведений ни древнюю славянскую мифологию, ни былую религию, ее обычаи, ритуалы уже не восстановить - они исчезли безвозвратно и навсегда останутся неведомыми. Ныне браться их воссоздавать - это как самонадеянно взяться рисовать «достоверный» портрет изобретателя колеса и писать его «истинную» биографию.

 

От солнечной веры древних славян осталось лишь ее название – Православие, но даже оно было украдено русскими христианами (об этой краже христианами названия традиционной славянской веры см. на стр. Славянский календарь. Славянские праздники). Ныне широко применяемое наименование язычество – это всего лишь презрительная обзывалка славянского мировозрения, придуманная христианскими церковниками. Слово язычество образовано попами от славянского слова язык, означавшего тогда народ.

 

Себя христианские церковники к народу не относили ни в давние времена, ни ныне, всегда полагая себя некой особой кастой, приближенной к богу и недостижимо возвышенной над народом. За прошедшее тысячелетие властвования христианства холопско-почтительное отношение к попам как к носителям чего-то высшего настолько крепко вбито в сознание народа, что сохраняется и ныне, проявляясь в самых смешных формах, порождаемых природной глупостью многих простолюдинов.

 

Хотя солнечная православная вера и ее Боги, символизировавшие древних предков славян, были до крайности оболганы жадным до власти и денег лживым христианским священством, все же случайным образом о ней сохранились скудные правдивые сведения.

 

Одно из таких свидетельств содержится в писанном в XIII веке (т.е. когда христианство уже давно утвердилось и безраздельно властвовало на Руси) "СЛОВЕ О МАЛОВЕРИИ" свт. Серапиона, еп. Владимирского, обращавшегося с порицанием к тогдашним русским христианам:
"Ибо язычники, не ведая закона Божия, не убивают единоверных своих, не грабят, не обманывают, не клевещут, не воруют, никто из них не утаит вещи ближняго своего; но если кого из них постигнет беда, то его выкупают и, сверх того, дают ему денег, чтобы он мог заниматься своим ремеслом, найденныя же (вещи) объявляют на торгу.
А мы, христиане, крещенные во имя Бога и постоянно слыша Его заповеди, — исполнены неправды и зависти, немилосердия; своих же братьев грабим, убиваем, продаем язычникам, обидами, завистью — если бы можно было, то съели бы друг друга, да Бог бережет. Вельможа или простой человек, всякий руководится корыстными расчетами, придумывая, как бы кого обмануть."

 

Этих слов свт. Серапиона достаточно, чтобы понять реальное положение вещей. И ныне, прикидываясь святошами и всячески себя восхваляя, ожиревшее священство РПЦ ради власти и прибыли продолжает совершать свои бесчисленные гнусные деяния.

 

Конечно, полностью уничтоженное христианами уже не восстановить. Для нынешних людей возможно лишь исходя из крайне скудных, во многом путанных и недостоверных сведений с помощью собственной богатой фантазии заново создать и записать некое новое духовное учение. Но безосновно и самонадеянно называть его истинным «славянским языческим» (при этом неразумно пользуясь христианской обзывалкой былых народных традиций).

 

Этим некоторые пытаются заниматься, пытаясь создавать и внедрять в сознание народа свою самодельную религию.

 

По грандиозности и невыполнимости замысла это примерно то же самое, как решить искусственно создать некий совершенно новый язык, на котором сразу начнут говорить целые многочисленные народы, быстро отбросив и забыв свои прежние языки. А ведь народные мифология, верования и обычаи, как и языки разных народов, создаются в течение многих и многих тысячелетий, даже десятков тысяч лет, постоянно изменяясь и приноравливаясь к изменяющейся действительности. Ни одному человеку, ни даже группе самых талантливых единомышленников создать такое искусственно просто невозможно.

 

Заметим, что и Иисус Христос никакую новую религию не создавал. Он создал лишь одну из тогда весьма многочисленных в Древней Иудее сект иудаизма, причем, на основании воззрений еще одной иудейской секты, членом которой он был и от которой впоследствии отошел. Затем - в силу разных исторических обстоятельств - секта христиан оказалась более успешной и состоятельной, чем другие секты иудаизма (но опять-таки это происходило много позже кончины самого Христа).

 

Потому Ветхий Завет, содержащий древние базовые религиозные представления, у христиан и иудеев общий. Он создавался в течение длительного времени и задолго до Христа. Новый Завет в священном Писании христианства составляют лишь описания жизни Христа и некоторое сочинения его учеников и последователей, конечно, впоследствии многократно в течение столетий редактированные и подвергнутые церковниками неоднократному систематическому отбору из соображений своей пользы (в итоге из известных более 48 Евангелий в нынешнем Каноне оставлены лишь 4). Само христианство достаточно оформилось только через тысячу лет после Христа.

 

Что в наше время было бы желательно, так это отмечать известные нам праздники наших древних предков, естественно, на придуманный нами наш современный лад (былой их лад нам неизвестен). Если в таком «возрождении» примут участие талантливые литераторы, музыканты, сценаристы, режиссеры, то могут получиться действительно замечательные, красочные и веселые всенародные праздники. Но это могут быть именно наши современные праздники, а не повторения неизвестных нам обычаев древних.

 

Можно уверенно предвидеть, что в ближайшие годы такие «языческие» празднования на современный лад не смогут стать в России достаточно массовыми, тем более, всенародными, т.к. им будет мощно противодействовать РПЦ, ныне успешно встроившаяся в российскую власть.

 

Хотя именно возрожденную Комоедицу Россия могла бы сделать своим национальным брендом. Масленица-то есть у очень многих народов, и Россия, как ни старайся, многие традиционные масленичные карнавалы никогда не сможет превзойти. А уж всемирно знаменитым Венецианскому карнавалу и карнавалу в Рио-де-Жанейро Россия, вообще, не конкурент. Вот только возродить в России Комоедицу попы, пока они при власти, не дадут ни за какие коврижки.

 

Также необходимо понимать, что даже если бы когда-то славянское язычество не было уничтожено, а продолжало существовать, к нашему времени оно было бы лишь в самых общих чертах отдаленно похоже на религиозные верования и обычаи тысячелетней давности. Возможно, отличалось бы от них даже больше, чем наш современный русский язык отличен от языка древних славян.

 

Замечательными примерами исторически недавнего творчества русского народа являются созданные в XIX веке божественные образы Деда Мороза и Снегурочки (бог - это художественный образ, наделяемый мистическими свойствами), а также оформившиеся в XX веке насыщенные и красочные новые русские обряды празднования Нового года. Причем, эти новые культурные достижения русских оказались столь могучими, что с ними уже ничего не может поделать даже весьма не любящая их мракобесная РПЦ Московского патриархата, после сращивания с воровской российской властью ставшая на Руси всесильной.

 

Все течет, все изменяется… Обычаи людей и их представления о мире тоже никогда не остаются неизменными. Было бы очень хорошо, если бы они всегда изменялись только в лучшую сторону.

• Введение.
• Глава 1 — Градация славянских языческих божеств.
• Глава 2 — Звериные божества.
• Глава 3 — Человекоподобные божества.
• Глава 4 — Домашние божества.
• Глава 5 — Божества — чудовища.
• Глава 6 — Древний пантеон.
• Глава 7 — Древние святилища.
• Глава 8 — Жрецы.
• Глава 9 — Погребальные обряды.
• Глава 10 — Боги земледельческой эпохи.
• Глава 11 — Боги — воины.
• Глава 12 — Языческий пантеон князя Владимира.
• Глава 13 — Календарь.
• Глава 14 — Языческая символика.
• Выводы.
• Список используемой литературы.

В славянских сказках встречается множество волшебных персонажей — то ужасных и грозных, то таинственных и непонятных, то добрых и готовых помочь. Современным людям они кажутся причудливым вымыслом, но в старину на Руси свято верили, что в чаще леса стоит изба Бабы Яги, в суровых каменных горах обитает змей, похищающий красавиц, считали, что девушка может выйти замуж за медведя, а конь умеет говорить человеческим голосом.

Такая вера получила название язычество, т.е. «народная вера» (от древнеславянского слова «язык», означавшего «народ»).

Славяне-язычники поклонялись стихиям, верили в родство людей с различными животными, приносили жертвы божествам, населяющим все вокруг. Каждое славянское племя молилось своим богам. Единых для всего славянского мира представлений о богах никогда не существовало: поскольку славянские племена в дохристианское время не имели единого государства, они не были едины в верованиях. Поэтому славянские боги не связаны родственными отношениями, хотя некоторые из них и очень похожи друг на друга. Созданный при Владимире Святославовиче языческий пантеон — собрание основных языческих богов — также нельзя назвать общеславянским, в основном он состоял из южнорусских божеств, причем их подбор не столько отражал действительные верования киевлян, сколько служил политическим целям.

Из-за разрозненности языческих верования, так и не достигших своего расцвета, сохранилось очень мало сведений о язычестве, да и то довольно скупых. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность язычества была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников.

Главный источник сведений по раннеславянской мифологии — средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках и славянскими авторами (мифология польских и чешских племен), поучения против язычества ("Слова") и летописи. Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских писателей (начиная с Прокопия, 6 в.) и географических описаниях средневековых арабских и европейских авторов.

Обширный материал по славянской мифологии дают позднейшие фольклорные и этнографические собрания, а так же языковые данные (отдельные мотивы, мифологические персонажи и предметы). Все эти данные относятся в основном к эпохам, следовавшим за праславянской, и содержат лишь отдельные фрагменты общеславянской мифологии. Хронологически совпадают с праславянским периодом данные археологии по ритуалам, святилищам (храмы балтийских славян в Арконе, Перыне под Новгородом и др.), отдельные изображения (Збручский идол и д.р.).

По функциям, языческих божеств, по характеру их связей с коллективом, по степени индивидуализированного воплощения, по особенностям их временных характеристик и по степени их актуальности для человека можно выделить несколько уровней.

Высший уровень характеризуется наиболее обобщенным типом функций богов (ритуально-юридическая, военная, хозяйственно-природная), их связью с официальным культом (вплоть до раннегосударственных пантеонов). К высшему уровню славянской мифологии относились два праславянских божества, чьи имена достоверно реконструируются как Perunъ (Перун) и Velesъ (Велес), а так же увязываемый с ними женский персонаж, праславянское имя которого остается неясным.

Эти божества воплощают военную и хозяйственно-природную функции. Они связаны между собой как участники грозового мифа: бог грозы Перун, обитающий на небе, на вершине гор, преследует своего змеевидного врага, живущего внизу, на земле. Причина распри — похищение Велесом скота, людей, а в некоторых вариантах — жены громовержца. Преследуемый Велес прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову. Во время поединка с Велесом Перун расщепляет дерево, раскалывает камень, мечет стрелы. Победа завершается дождем, приносящим плодородие. Не исключено, что некоторые из этих мотивов повторяются в связи с другими божествами, выступающими в других, более поздних пантеонах и под другими именами (например, Свантовит).

Знания о полном составе праславянских богов высшего уровня весьма ограничены, хотя есть основания полагать, что они составляли уже пантеон. Кроме названных богов в него могли входить те божества, чьи имена известны хотя бы в двух разных славянских традициях. Таковы древнерусский Сварог (применительно к огню — Сварожич, т.е. сын Сварога), Zuarasiz у балтийских славян. Другой пример — древнерусский Даждьбог и южнославянский Дабог. Несколько сложнее дело с названиями типа древнерусских Ярила и Яровит у балтийских славян, так в основе этих имен — старые эпитеты соответствующих божеств. Подобные эпитетообразные наименования, по-видимому, соотносились также с богами праславянского пантеона (например, Мать-Сыра-Земля и другие женские божества).

К более низкому уровню могли относиться божества, связанные с хозяйственными циклами и сезонными обрядами, а также боги, воплощавшие целостность замкнутых небольших коллективов: Род, Чур у восточных славян и т.п. Возможно, что к этому уровню относилось и большинство женских божеств, обнаруживающих близкие связи с коллективом, иногда менее уподобленных человеку, чем боги высшего уровня.

Элементы следующего уровня характеризуются наибольшей абстрагированностью функций. С обозначением доли, удачи, счастья, вероятно, было связано и общеславянское Бог: можно сравнить богатый (имеющий бога, долю) — убогий (не имеющий бога, долю), в украинском языке — небог, небога — несчастный, нищий. Слово "Бог" входило в имена различных божеств — Даждьбог, Чернобог и другие).

К низшему уровню относятся разные классы неиндивидуализированной (часто и не человекообразной) нечести, духов, животных, связанных со всем мифологическим пространством от дома до леса, болота и т.п.: домовые, лешие, водяные, русалки, вилы, лихорадки, мары, моры, кикиморы, судачки у западных славян; из животных — медведь, волк.

В далекую эпоху, когда основным занятием славян была охота, а не земледелие, они верили, что дикие животные — их прародители. Славяне считали их могущественными божествами, которым следует поклоняться. У каждого племени был свой тотем, т.е. священное животное, которому племя поклонялось. Несколько племен своим предком считали Волка и почитали его как божество. Имя этого зверя было священным, его запрещалось произносить вслух, поэтому вместо “волк” говорили лютый, а себя называли “лютичи”.

Во время зимнего солнцестояния мужчины этих племен надевали волчьи шкуры, что символизировало превращение в волков. Так они общались со звериными предками, у которых просили силы и мудрости. Волк считался могущественным защитником племени, пожирателем злых духов.

Языческий жрец, совершавший охранительные обряды, также одевался в звериную шкуру. С принятием христианства отношение к языческим жрецам изменилось, и потому словом «волкодлак» (т.е. облаченный в длаку — волчью шкуру) стали называть злого оборотня, позднее «волкодлак» превратилось в «вурдалак».

Хозяином языческого леса был медведь — самый сильный зверь. Он считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия — именно с весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Вплоть до ХХ в. многие крестьяне хранили в домах медвежью лапу как талисман- оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед Славяне полагали, что медведь наделен большой мудростью, почти всеведением: именем зверя клялись, а нарушивший клятву охотник был обречен на гибель в лесу.

Миф о Медведе — хозяине леса и могущественном божестве — сохранился в русских сказках. Истинное название этого зверя-божества было столь священным, что не произносилось в слух и поэтому не дошло до нас. Медведь — это прозвище зверя, означающее «недоед», в слове «берлога» сохранился и более древний корень — «бер, т.е. «бурый» (берлога — логово бера). Довольно долго медведя чтили как священного зверя, и даже намного позднее охотники все еще не решались произносить слово «медведь» и называли его то Михайлом Потапычем, то Топтыгиным, то просто Мишкой.

Из травоядных животных в охотничью эпоху наиболее почиталась Олениха (Лосиха) — древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. В противоположность настоящим оленихам богиня мыслилась рогатой, ее рога были символом солнечных лучей. Поэтому оленьи рога считались мощным оберегом от всякой ночной нечисти и прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. По названию рогов — «соха» — оленей и лосей часто называли сохатыми. Русские женщины уподоблялись богиням, надевая головной убор с рогами, сделанными из ткани, - кичку. Отголоском мифов о небесных Лосихах служат народные названия созвездий — Большой и Малой Медведицы — Лось и Лосенок.

Небесные богини — Оленихи — посылали на землю новорожденных оленят, сыпавшихся, подобно дождю, из туч.

Среди домашних животных славяне более всего почитали Коня, ведь некогда предки большинства народов Евразии вели кочевой образ жизни, и в облике золотого коня, бегущего по небу, им представлялось солнце. Позднее возник миф о боге солнца, едущем по небу на колеснице. Образ Солнца-коня сохранился в убранстве русской избы, увенчанной коньком, изображением одной или двух конских голов. Амулет с изображением конской головы или просто подкова, подобно другим солнечным символам считались могучим оберегом.

С течением времени человек все больше освобождался от страха перед миром животных, и звериные черты в образах божеств постепенно начали уступать место человеческим. Хозяин леса из медведя превратился в косматого лешего с рогами и лапами, но все же напоминающего человека. Лешему, покровителю охоты, оставляли на пне первую добытую дичь. Считалось, что он может вывести из леса заплутавшего путника, но если его рассердить, может наоборот завести человека в чащу и погубить. С принятием христианства леший, как и другие духи природы, стали восприниматься враждебно.

Божествами влаги и плодородия у славян были русалки и вилы, выливающие на поля росу из волшебных рогов. О них говорили, то как о девушках лебедях, прилетающих с небес, то как о хозяйках колодцев и ручьев, то как о мавках-утопленницах, то как о полудницах, бегающих в полдень по хлебным полям и придающим силу колосу. По народным поверьям, в короткие летние ночи русалки выходят из своих подводных убежищ, качаются на ветвях, а если встретят мужчину, могут защекотать до смерти либо увлечь за собой на дно озера.

Духи населяли не только леса и воды. Известно немало домашних божеств — доброхотов и доброжилов, во главе которых стол домовой, живший либо в подпечье, либо в лапте, повешенном для него на печь. В новый дом домового переносили в горшке с углями из старой печи, повторяя при этом: «Домовой, домовой, пойдем со мной!».

Домовой покровительствовал хозяйству: если хозяева были старательны, об к благу прибавлял благо, а за лень наказывал бедой. Считалось, что с особенным вниманием домовой относился к скотине: по ночам расчесывал гривы и хвосты коней (а если сердился, то наоборот спутывал шерсть животных в колтуны) он мог отнять молоко у коров, а мог сделать удой обильным, он имел власть над жизнью и здоровьем новорожденных домашних животных. Потому домового старались задобрить.

При переезде в новый дом накануне переезда брали 2 фунта белой муки, 2 яйца, 2 столовых ложки сахара, 0,5 фунта масла и 2 щепотки соли. Замешивали тесто и несли в новый дом. Пекли из этого теста хлеб. Если хлеб хороший, то жизнь хорошая, если плохой — то скоро переезжать.

На 3-й день звали гостей и накрывали ужин и лишний прибор ставили для домового. Наливали вино и чокались с домовым. Разрезали хлеб, угощали всех. Одну горбушку заворачивали в тряпочку и хранили вечно. Вторую солили 3 раза, втыкали ребром серебряную деньгу и клали под печку. Ставили рюмку полную до самых краев и приговаривали: «Хозяин-батюшка, сударь домовой меня полюби да пожалуй, мое добро береги, мою скотину береги, мое угощение прими и вина отпей из полной чаши». Клонились этой печке 3 раза с 3 сторон.

Брали кошку и подносили к печке в подарок домовому: «Дарю тебе, домовой-батюшка, мохнатого зверя на богатый двор». Через 3 дня смотрели – выпито ли вино, если выпито, то доливалось снова. Если вино не выпито, то просили 9 дней 9 раз, чтобы отведал угощение. Угощение для домового ставили каждого 1 числа месяца.

Вера в домового тесно переплеталась с верой в то, что умершие родичи помогают живым. В сознании людей это подтверждается связью домового с печью. В древности многие верили, что именно через дымоход в семью приходит душа новорожденного и также через дымоход уходит дух усопшего.

Изображения домовых вырезали из дерева и представляли собой бородатого мужика в шапке. Такие фигурки назывались чурами и одновременно символизировали умерших предков. Выражение «Чур меня!» означало просьбу: «Предок храни меня!».

На Руси верили, что домовой лицом сходен с хозяином дома, только руки у него покрыты шерстью.

В некоторых северных русских селах бытовали поверия о том, что о хозяйстве, кроме домового, заботятся также дворовой, скотник и кутной бог (эти доброжилы обитали в хлеву и приглядывали за скотиной, им оставляли в углу хлева немного хлебе и творога), а также овинник — хранитель запасов зерна и сена.

Совершенно иные божества обитали в бане, которая в языческие времена считалась нечистым местом. Банник был злым духом, пугавшим людей. Чтобы умилостивить банника, люди после мытья оставляли ему веник, мыло и воду, в жертву баннику приносили черную курицу.

В бане также оставляли жертвы навьям — злым душам тех, кто умер насильственной смертью. Навьи представлялись в виде огромных птиц без оперения, летающих по ночам, в бурю, дождь. Эти птицы кричали как голодные ястребы и их крик предвещал смерть. Чтобы уберечься от гнева навий, с собой всегда носили головку чеснока, иголку без ушка или серебряный амулет.

Культ «малых» божеств не исчез с приходом христианства. Поверья сохранились по двум причинам. Во-первых, почитание «малых» божеств было менее явным, чем культ богов неба, земли и грозы. «Малым» божествам не строили святилищ, обряды в их честь совершались дома, в кругу семьи. Во- вторых, люди считали, что малые божества живут рядом и человек общается с ними ежедневно, поэтому, несмотря на церковные запреты продолжали почитать добрых и злых духов, тем самым обеспечивая себе благополучие и безопасность.

Самым грозным считался владыка подземного и подводноми мира – Змей. Змей – могучее и враждебное чудовище — встречается в мифологии практически любого народа. Древние представления славян о Змее сохранились в сказках.

Северные славяне поклонялись Змею — владыке подземных вод — и называли его Ящер. Святилище Ящера располагалось на болотах, берегах озер и рек. Береговые святилища Ящера имели идеально круглую форму - как символ совершенства, порядка противопоставлялся разрушительной силе этого бога. В качестве жертв Ящеру кидали в болото черных кур, а также молодых девушек, что отразилось во многих поверьях.

Все славянские племена, поклонявшиеся Ящеру, считали его поглотителем солнца, ежедневно вечернее светило опускается за пределы мира и подземной рекой плывет на восток. Река эта течет внутри двуглавого Ящера, проглатывающего солнце своей западной пастью и изрыгающего из восточной. О древности мифа говорит то, что Ящер не враждебен солнцу: он возвращает светило добровольно.

Обычай приносить в жертву подводному богу человека очень долго существовал на севере в преобразованном виде: так, на Онеге еще в начале ХХ в. старики делали чучело и в дырявой лодке отправляли в озеро, где оно и тонуло. Другой жертвой, приносимой Ящеру, был конь, которого сначала выкармливали всей деревней, а потом топили.

С переходом к земледелию многие мифы и религиозные представления охотничьей эпохи видоизменялись или забывались, жесткость древних обрядов смягчалась: жертвоприношение человека сменялось на жертвоприношение коня, а позднее чучела. Славянские боги земледельческой поры более светлы и добры к человеку.

Древнейшим верховным мужским божеством славян был Род. В христианских поучениях против язычества XII — XIII вв. о Роде пишут как о боге, которому покланялись все народы.

Род был богом неба, грозы, плодородия. О нем говорили, что он едет на облаке, мечет на землю дождь, и от этого рождаются дети. Род – повелитель земли и всего живого, он — языческий бог-творец. Имя Рода восходит к иранскому корню со значением божества и света, а в славянских языках корень “род” означает родство и рождение, воду (родник), прибыль (урожай), такое понятие как народ и родина, кроме того, красный цвет- (рдяной) и молнию, особенно шаровую, называемую «родия». Такое разнообразие однокоренных слов, несомненно, доказывает величие языческого бога.

Много общего с Родом имеют Стрибог и Сварог.

«Стрибог» означает бог-отец. Бог зимы и ветров. Также известен как рассеиватель богатства. Стрибог — олицетворение зимы и мороза, он известен своими внуками — ветрами. Стрибог — плохой бог, который находит радость в несчастье другого. Он изображается в виде старухи, задирающей своих внуков, как добро, так и зло, на подчинение его сумасшедшим идеям. Все ветры — внуки Стрибога, но лишь следующие незначительные боги заслуживают внимания: Варпулис, вызывающий шум шторма; Догода — мягкий и ласковый Западный Ветер; Вихорь, вызывающий смерчи и Эрисворш, покровитель бурь. Также существуют Ветру и Северный и Восточный ветры.

Сварог — обозначает Единый Бог Вселенной, также известен как Яркий, символ — облака, раскалываемые молнией. Сварог — олицетворение неба, создатель мира. Некогда Сварог расколол облака стрелами молнии и зажег факел солнца. Своим могучим мечом он поражает демонов тени. В древности Сварог имел горячее желание обеспечить своим сыновьям будущее, поэтому Даждьбогу дал божественный дар огня, а Сварожичу — молнии. Он думал, что когда-то они должны будут занять его место, и надеялся, что его разделенная между ними мощь должна дать достаточно силы сыновьям, чтобы удержать трон в своих руках. К несчастью, Сварог не принимал во внимание амбиции других мощных божеств, подобно Перуну и Свантовиту. Теперь Сварог — только жалкое подобие первоначального Сварога и лишь небольшой культ следует за ним. Его имя все еще запрещается произносить. Сварог больше не беспокоится о простых смертных и, хотя он все еще жалко злится над тем, что трон уже не принадлежит ему, он бессилен, чтобы изменить что-либо.

Спутницами Рода были Рожаницы — безымянные богини плодородия, изобилия, благополучия. Образ их восходит еще к древним Оленихам, однако, Рожаницы — не столько подательницы плодородия, сколько хранительницы жизни. По наиболее древнему представлению Рожаницы мыслились в виде двух небесных богинь, подательниц дождя, но дольше всего держалась вера в них, как защитниц молодых матерей и маленьких детей. С принятием на Руси христианства культ Рожаниц постепенно слился с культом Богородицы, надолго пережив культ Рода.

В честь Рода и Рожаниц устраивались ритуальные пиры во время осеннего праздника урожая и на зимнее солнцестояние. Приношения богам состояли из хлеба, меда, творога, пирогов.

Сложной системе языческих верований славян соответствовала не менее сложная система культов. «Малые» божества не имели ни жрецов, ни святилищ, им молились либо поодиночке, либо семьей, либо поселком или племенем. Для почитания высоких богов собиралось несколько племен, для этого создавались храмовые комплексы, формировалось жреческое сословие.

Издревле местом общеплеменных молений были горы, особенно «лысые», т.е. с безлесой вершиной. На вершине холма находилось «капище» — место, где стоял капь — идол. Вокруг капища шел подковообразный насыпной вал, на вершине которого горели крады — священные костры. Второй вал был внешней границей святилища. Пространство между двумя валами носило название требище – там «потребляли», т.е. ели, жертвенную пищу. На ритуальных пирах, люди становились как бы сотрапезниками богов. Пир мог проходить под открытым небом и в особых зданиях, стоящих на том требище, - хоромах (храмах), первоначально предназначавшихся исключительно для ритуальных пиров.

Славянских идолов сохранилось крайне мало. Это объясняется не столько гонениями на язычество, сколько тем, что идолы, в своем большинстве были деревянными. Использование дерева, а не камня для изображения богов, объяснялось не дороговизной камня, а верой в магическую силу дерева — идол, таким образом соединял в себе священную силу дерева, и божества.

Языческие жрецы — волхвы — совершали обряды в святилищах, изготавливали идолов и священные предметы, используя магические заклинания, они просили богов об обильном урожае. Славяне долго хранили веру в волков- облакогонителей, которые превращались в волков, в таком облике поднимались на небо и призывали дождь или разгоняли тучи. Другим магическим воздействием на погоду было — «чародейство» - заклинательные действия с чарой (чашей), наполненной водой. Водой из этих сосудов окропляли посевы, чтобы увеличить урожай.

Волхвы также изготавливали амулеты — женские и мужские украшения, покрытые заклинательными символами.

Говоря о языческом культе, нельзя не упомянуть о погребальных обрядах древних славян. Еще со времен пастушеского быта и вплоть до принятия христианства наиболее распространенной формой погребения было курганное. Хороня умерших, славяне клали с мужчиной оружие, конскую упряжь, убитых коней, собак, с женщиной клали серпы, сосуды, зерно, убитую скотину и домашнюю птицу. Тела умерших возлагали на краду (костер ), веря, что с пламенем их души попадут сразу в небесный мир.

Когда хоронили знатного человека, вместе с ним убивали несколько его слуг, причем только единоверцев — славян, а не иноземцев, и одну из его жен – ту, которая добровольно соглашалась сопровождать мужа в загробный мир. Готовясь к смерти, она наряжалась в лучшие одежды, пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире. Во время погребальной церемонии женщину подносили к воротам, за которыми на дровах, лежало тело ее мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит поскорее вести ее к ним.

Похороны завершались стравой — пиром-поминками и тризной – воинскими состязаниями. И то и другое символизировало расцвет жизни, противопоставляло живых — умершим. Обычай обильного угощения на поминках дожил до наших дней.

С переходом славян к земледелию важную роль в их верованиях стали играть солнечные (солярные) боги. Многое в культе славян заимствовано у соседних восточных кочевых племен, имена божеств также имеют скифские корни.

Несколько столетий одним из самых почитаемых на Руси был Дажьбог (Даждьбог) — бог солнечного света, тепла, времени созревания урожая, плодородия Бог лета и счастья. Также известен как - Щедрый бог. Символ - Солнечный диск. Даждьбог располагается в золотом дворце на земле вечного лета. Сидя на троне из золота и пурпура, он не боится теней, холода или несчастья. Он — веселый бог и потеря трона не сильно его беспокоит, пока добро награждается и зло наказано. Наконец, он является покровителем двенадцати знаков зодиака и прилежно обслуживается придворными и очень красивыми девами.

При ежедневном появлении, Даждьбог очень похож на красивого молодого князя с серебряной бородой и золотыми усами. По мере того, как день развивается, он постепенно старится, но каждое утро снова омолаживается. Даждьбог летает по небу в отделанной алмазами золотой колеснице, которую тянут дюжина белых лошадей с золотыми гривами, дышащими огнем. Даждьбог находится в браке с Месяцем. Красивая молодая девица появляется в начале лета, стареет с каждым днем и оставляет Даждьбога зимой. Говорят, что землетрясения — знак плохого настроения пары.

Юный и прекрасный языческий бог, податель всевозможных благ в сознании древних людей был как бы дополнением, своим, русским вариантом образа Христа, на ритуальных диадемах древнерусских княгинь в центре изображался или Дажьбог или Христос. Со временем древнее значение имени Дажьбога забылось и о нем стали говорить как о Дайбоге, т.е. «боге дающем».

Русские люди почитали Дажьбога как своего защитника, называя себя его внуками. О Дажьбоге — Солнце — говорили как о первом правителе, учредителе календарного счета дней, законодателе. Дажьбог изображался летящим на колеснице, в которую запряжены грифоны - собаки с птичьими крыльями, спутники богов плодородия, в руках бога — ритуальные жезлы с изображением листьев папоротника.

Даждьбогу прислуживают четыре девы исключительной красоты. Зоря Утренняя открывает дворцовые ворота утром. Зоря Вечерняя закрывает их вечером. Вечерняя Звезда и Звезда Денница, Утренняя Звезда, стерегут чудных лошадей Даждьбога.

Дажьбог был богом солнечного света, но отнюдь не самого светила. Богом Солнца был Хорс. Представление о том, что солнечный свет существует независимо от солнца, свойственно многим народам; славянские книжники подчеркивали зависимость светила от вечного света: «Вещь бо есть солнце свету» («Солнце только воплощение света»).

Хорс, чьё имя означает «солнце», «круг», воплощал в себе движущееся по небу светило. Это очень древнее божество, не имевшее человеческого облика и представлявшееся просто золотым диском. С культом Хорса были связаны ритуальный весенний танец — хоровод (движение по кругу), обычай печь на Масленицу блины, напоминающие по форме солнечный диск, и катать зажжённые колеса, также символизировавшие светило.

Спутником богов солнца и плодородия был Семаргл (Симорг) — крылатый пёс, охранитель посевов, бог корней, семян, ростков. Символ — Мировое дерево. О древности его говорит звериный облик; представление о Семаргле – защитнике посевов — как о чудесной собаке легко объяснимо: реальные псы оберегали поля от диких косуль и коз.

Хорс и Семаргл — божества скифского происхождения, их культ пришёл от восточных кочевников, поэтому оба этих бога широко почитались только в Южной Руси, граничившей со Степью.

Женскими божествами плодородия, благополучия, весеннего расцвета жизни были Лада и Леля. Они подобны безымянным Рожаницам — спутницам Рода; сопоставление с мифологией других народов позволяет утверждать, что богини были матерью и дочерью.

Лада — богиня брака, изобилия, времени созревания урожая. Ее культ прослеживается у поляков вплоть до XV в.; в древности он был распространен у всех славян, а также балтов. К богине обращались с мольбами поздней весной и в течение лета, приносили в жертву белого петуха (белый цвет символизировал благо). Ее имя повторялось в припевах песен: "Ой, Ладо!».

Образ Лады как богини урожая и свадеб ярче всего отражен в народной игре «а мы просо сеяли», где сначала перечислялся весь цикл земледельческих работ, а затем одна из групп играющих «сваталась» к другой, и заканчивалась игра-обряд «свадьбой» — переходом одной из девушек в другую группу. Эта игра сопровождалась песней, каждая строфа которой заканчивалась припевом «Ой, Дид-Ладо!», т.е. игра являлась не чем иным, как молением об урожае и замужестве, обращенным к богине.

Ладу называли «матерью Лелевой». Леля — богиня незамужних девушек, богиня весны и первой зелени. Ее имя встречается в словах связанных с детством: “ляля”, “лялька” — кукла и обращение к девочке; “люлька”; “лелеко» — аист, приносящий детей; “лелеять” — заботиться о маленьком ребенке. Особо почитали Лелю молодые девушки, справляя в ее честь весенний праздник Ляльник: выбирали самую красивую из подруг, надевали на ее голову венок, усаживали на дерновую скамью (символ прорастающей молодой зелени), водили вокруг нее хороводы и пели песни, прославляющие Лелю, затем девушка- «Леля» одаривала подруг заранее приготовленными венками.

К древнейшему земледельческому культу Матери-земли восходит общеславянское почитание Макоши (Мокши) — богини земли, урожая, женской судьбы, великой матери всего живого. Макошь как богиня плодородия тесно связана с Семарглом и грифонами, с русалками, орошающими поля, с водой вообще — Макоши поклонялись у родников, в качестве жертвы девушки кидали ей пряжу в колодцы. Макошь была также богиней женских работ, чудесной пряхой.

Священным днем Макоши считалась пятница; особо праздновались двенадцать пятниц в году (каждый месяц), из них наиболее важны девятая и десятая (конец октября — ноябрь), когда заканчивались все работы в поле и начинались женские посиделки, где пряли, ткали, шили. На эти пятницы девушки приглашали парней, угощали их, пели песни, загадывали загадки. В честь девятой пятницы девушки ткали «обыденную пелену» (т.е. ткань, сделанную за один день): собравшись в месте они за этот день проделывали весь годовой цикл работ — теребили лен, пряли, ткали, белили; эту ткань приносили жертву богине. В северных русских вышивках часто встречается женская фигура среди растительного орнамента. Предполагается что это – Макошь.

Мужским божеством плодородия, связанным с нижним миром, был Велес (Волос). Бог торговли и зверей. Также известен как- Хранитель стад. Символ- Сноп зерна или зерно, связанное в узел. Священные животные и растения: Вол, зерно, пшеница, кукуруза. Волос — благосклонный бог, который регулирует товарообмен и убеждается, что обещания держатся. Клятвы и договоры приведены к присяге его именем. Когда Перун стал величайшим богом войны, он распознал, что, в отличие от Сварожича, ему нужна хладнокровная голова, чтобы посоветовать. В связи с этим, он привлек Волоса быть его правой рукой и советником.

Волос также имеет другую сторону. Он — защита всех прирученных зверей. Волос появляется в обличие бородатого пастуха. Волос — бог – покровитель доспехов.

Его образ и культ существенно отличались от образа и культа Рода – небесного бога плодородия. Имя Велеса восходит к древнейшему корню “vel” со значением «мертвый»; Велес — владыка мира мертвых. Но поскольку с миром мертвых связывались представления о магической силе,, обладатель которой подчиняет себе людей. Нисхождение в иной мир приносит герою мифа всеведение, особую мудрость, нередко связанную с поэтическими способностями, поэтому Велес — одновременно бог мудрости и поэзии.

Хозяин иного мира — божество-прародитель имеет облик животного, и образ Велеса восходит к образу Медведя как могущественного божества, бог долго сохраняет черты зверя, представляется мохнатым. Соединение этих представлений о боге дает ключ к пониманию слова»волхв» — это языческий жрец, облаченный в звериную шкуру мехом наружу, он общается с иным миром, наделен великой мудростью и поэтическим даром, - он могущественный маг и возможно пророк.

С переходом к скотоводству Велес превратился в покровителя домашних животных С развитием у славян Земледелия Велес становится богом урожая, оставаясь по прежнему богом мертвых. Еще со времен скотоводческого образа жизни славяне почитали Велеса как бога богатства. В древней Руси Велес был покровителем купцов.

Во многом схожа с Велесом Морена (Марена) — богиня мира мертвых ( ее имя имеет общий корень со словом смерть и мор) и плодородия земли. След ее культа у славян прослеживались до недавнего времени: Марой или Мареной называли соломенное чучело — олицетворение зимней стужи, которое на Масленицу разрывали и разбрасывали по полям, чтобы те дали богатый урожай. Представления о Морене как царице иного мира, подательнице благ, сохранилось и в русских сказках, где она называется златокудрой царевной Марьей Моревной.

Белбог - бог Добра. Также известен как — Белый Бог. Символ — Белая статуэтка.

Белбог представляет все хорошее. Богатство и хорошее состояние приписываются ему, он же связывается со светом и днем. Он диаметрально противопоставляется Чернобогу. Белбог возникает в виде почтенного старого человека с белой бородой, одетого в белом. То, что он помогает заблудившимся путешественникам найти дорогу из леса, его помощь крестьянам в поле — только некоторые его добрые дела.

Среди общеславянских богов плодородия особое место занимают воинственные боги, которым приносили кровавые жертвы — Ярило и Перун. Несмотря на глубокую древностью а следовательно широкую известность этих богов, они были мало почитаемы большинством славянских племен из-за своего воинственного облика.

Ярило — бог весны и веселья. Символ - гирлянда или корона из диких цветов. Священные животные и растения - пшеница, зерно. Веселый Ярило — покровитель весенних растений. Ярило носит белый плащ и корону из диких цветов и владеет связками пшеницы и шкивами зерна. Он представлен соломенным идолом. Мати-Сыра-Земля — его жена. Бог зерна, умирающего в земле, чтобы возродиться колосом, он был одновременно и прекрасным и жестоким. Язычникам он представлялся юношей на белом коне, в белой одежде, в венке из полевых цветов, со снопом ржи в одной руке и отрубленной человеческой головой в другой. Яриле, как богу смерти и воскрешения приносилась в жертву молодая овца, кровью которой окроплялась пашня, дабы сделать урожай более обильным.

Славянским громовержцем был Перун. Символ — скрещенные топор и молот. Его культ является одним из древнейших и восходит еще к Ш тысячелетию до н.э., когда воинственные пастухи на боевых колесницах, обладавшие бронзовым оружием, подчиняли себе соседние племена. Перун был в большей степени богом-воином, чем воплощением оплодотворяющих землю весенних гроз, поэтому не удивительно, что вплоть до Х века — времени военных походов киевлян — его культ не занимал центрального места, а в некоторых областях славянского мира был вообще не известен.

Основной миф о Перуне повествует о сражении бога со Змеем- похитителем скота, вод, иногда светил и жены громовержца.

Перун — змееборец, обладатель молнии-молота, тесно связан с образом магического кузнеца. Кузнечное ремесло осознавалось как волшебство. Имя легендарного основателя города Киева Кий — означает молот.

Возвышение культа Перуна, превращение его в верховного языческого бога начинается с военными походами провозглашает Перуна верховным богом Руси и отправляет своего дядю Добрыню в Новгород, дабы ввести новый культ и так как Торговым новгородским людям бог-воин был чужд, они сопротивлялись киевлянам, но их возмущение было подавлено, идол Ящера изрублен, и на его место поставлен идол Перуна.

У Перуна — серебряная голова и золотая борода. Летя на своей пылающей колеснице по небу, он пользуется луком, чтобы прокалывать облака вспышками молнии подобно Сварогу в древности. Он может вызывать дождь и гром. Топор и молот — его любимые виды оружия.

В дубовых рощах или на холмах под открытым небом веселятся его поклонники. Они поддерживают огонь, полученный из веток дуба, рядом с чучелом Перуна и смертельно боятся допустить его исчезновения. К настоящему времени, руководство пантеона оспаривается последователями Свантовита и Перуна.

Перуну помогают советом и силой свита мощных друзей. И хотя Волос (Велес) — его главный советник, Перун также советуется Ойнена Марией, незначительным огненным божеством. Когда Зоря Утренняя завершает свои повседневные работы во дворце Даждьбога, она свободна, чтобы принять свое другое воплощение — покровительницы воинов. Красивый девственный воин защищает ее поклонников своей длинной вуалью. Она владеет саблей и мчится в битву на черной лошади. Даже Варпулиса, внука злого Стрибога, вызывает шум грома Перуна.

Перуна называли «княжьим богом», поскольку он был покровителем князей, символизировал их власть. Такой бог был чужд большинству общинных славян-земледельцев, и это равнодушие народа к богу, объявленного верховным, неоднократно наводило ученых на мысль, что Перун — неславянское божество, заимствованное у варягов. Однако имя бога исконно славянского происхождения.

Свантовит — бог процветания и войны, также известен как Сильный. Символ — рог изобилия. И хотя Даждьбог повелевает солнцем, он не настолько влиятелен, как Свантовит. Неизбежно, Свантовит рассчитывал на верховную власть, но о том же думал и Перун. Поэтому теперь в пантеоне нет ясного лидера. Напротив, трон делят две постоянно спорящие силы, каждая из которых желает, чтобы другая освободила свое место. Четыре головы Свантовита наблюдают за вселенной во всех направлениях. Он может предсказать процветание урожая, определяя его количеством вина в роге своего святого быка. Скача на белой лошади на битву, он берет с собой лук или огромную саблю. Свантовиту поклоняются в богато разукрашенных храмах, охраняемых воинами. Там содержится белая лошадь священника, всегда готовая мчаться на сражение.

Сварожич — бог силы и чести. Также известен как палящий. Символ: Черная голова бизона или двухсторонний топор.

Сварожич — сын Сварога, и то, что он управляет пантеоном совместно с Даждьбогом, — намерение отца Сварожича. Дар Сварога — молния — вверен именно ему. Он — бог очага и дома и известен своим верным советом и пророческой силой. Он — бог простого воина, дорожащего миром. Некоторые верят, что, когда Сварог освободил свое место, Перун поспешил занять позицию величайшего бога войны. Последователи Сварожича считали его слишком неярким для того, чтобы быть одаренным такой честью, в то время как Перун, полный энтузиазма, принял участие во всех военных подвигах. Другие уверены в том, что голос недовольства был создан агентами-провокаторами, который надеялись, что Триглав станет избранным богом войны. Сварожич появляется в виде воина, носящего каску в форме лебедя с распростертыми крылами на его изогнутой голове. Черная голова буйвола на его доспехах украшает грудь, а в левой руке он сжимает двухсторонний топор.

Триглав — бог чумы и войны. Также известен как Тройной Бог. Символ — змея, изогнутая в форме треугольника.

Триглав появляется в виде трехголового человека, носящего золотую вуаль над каждым из его лиц. Его головы представляют небо, землю и более низкие области, и в борьбе он едет верхом на черной лошади. Триглав — хитрый и злобный бог; его зависть к Свантовиту легендарна. И хотя он вечно скрежещет зубами над своей неудачной попыткой взять трон, когда у него был шанс, он ядовито посмеивается над распрями среди добрых богов, которым он очень старательно способствовал. Некоторые верят, что наиболее бесчестное дело Триглава состояло в том, что он посеял семя недовольства над местом Сварожича в пантеоне. При этом Триглав было настолько искусен, что в организации потери Сварожичем его места обвиняется Перун.

Триглав может быть гением и может рассмотреть Вселенную, как не может никто другой, за исключением его фаворитов, которые делает всю грязную работу Триглава за него. Когда Сварожич боролся за свое право быть принятым на место Сварога после его ухода с трона, фавориты Триглава постарались выполнить очень сложную схему. Триглав надеялся, что наиболее воинствующие последователи Сварога будут поклоняться его фаворитам и что тем самым Триглав станет наиболее популярным военным богом. К фаворитам Триглава относятся: Яровит, владеющий большим золотым щитом; Поревит, четырехголовое божество со вторым лицом на груди; Руевит, семиголовый военный бог, вооруженный восемью саблями.

Чернобог — бог Зла. Также известен как Черный Бог. Символ: Черная статуэтка. Она приносит неудачи и несчастье; она — причина всех бедствий. Темнота, ночь и смерть связываются с нею. Чернобог — во всех отношениях противоположность Белбогу. Рассматривая буквально, она должна появляться в виде молодой привлекательной брюнетки, одетой в черное.

Владимир Святославович создал тщательно продуманный пантеон богов. В летописи сообщается: «Начал княжить Владимир в Киеве единолично. И поставил идолы на холме вне двора теремного: Перуна деревянного, а глава его серебряна, а ус злат, А Хорса, и Дажьбога, и Стрибога, и Семаргла, и Мякошь, И принесли им жертвы, называя их богами, и приводили сыновей своих и дочерей, и молились бесам…».

Стоящий во главе всех богов Перун — бог дружинников — знаменовал военную мощь молодого государства. Языческая триада Стрибог — Дажьбог — Мякошь была сформирована киевскими жрецами как соответствие христианским Богу Отцу, Христу и Богородице. Этим сопоставлением языческого и христианского пантеонов киевские волхвы стремились показать византийцам, что исконная вера славян не уступает христианству. Очевидно, что авторам этой концепции не мог быть еще молодой князь Владимир Святославович, такие взгляды могли сформироваться только в среде высшего языческого жречества. Наконец в пантеон были включены Хорс и Семаргл.

В Киеве стоял и идол Велеса, но не близ княжеского двора, а в слободах простого люда: культ этого полузвериного бога нижнего мира был сочтен слишком «диким» и простонародным, чтобы равнять его с княжескими богами и показывать иноземцам.

С принятием христианства все идолы были изрублены, кроме Перуна - к нему, даже поверженному, Владимир проявил уважение: идол был спущен в Днепр, и эскорт из 12-ти дружинников сопровождал его до порогов в соответствии с одной из форм славянского погребения, когда покойника помещали в ладью и пускали вниз по реке. Так свергнутый бог был похоронен как умерший человек.

В эпоху двоеверия христианство и язычество не столько боролись друг с другом в народном сознании, сколько взаимодополнялись. Со временем христианские святые вытеснили языческих богов. Перуна заменил Илья-Пророк, который, по народным поверьям, проносился на колеснице по небу во время грозы. Праздник Перуна совпал с днем почитания Ильи. Велеса заменил. Велеса заменил Николай Угодник — один из наиболее почитаемых на Руси святых, а так же св. Георгий. Культ Рожениц слился с Богородичным, образ Дажьбога - с Христом. Макошь стала восприниматься как св. Параскева, чьи иконы ставились у источников, прежде посвященных Макоши. Что же касается низших божеств, то отношение к ним со временем становилось все более отрицательным, постепенно в народном сознании они превращались в бесов или просто в зловредных существ.

Наиболее ярко двоеверие отразилось в крестьянском земледельческом календаре, где почитание христианских святых тесно переплелось с языческими поверьями и обрядами. Со временем многие важнейшие для язычника ритуалы воспринимались все менее серьезно и постепенно превращались в детские игры.

Вот как проходил год русского крестьянина. В день зимнего солнцестояния (25 декабря) надо было помочь солнцу набрать силу — потому крестьяне жгли костры, катали горящие колоса, символизирующие светило. Чтобы зима была не слишком суровой, лепили снежную бабу, изображавшую зиму, и разбивали ее снежками.

1 января и в ближайшие к Новому году дни старались одеться во все новое, угощали друг друга, ходили в гости, поскольку верили, что как встретишь праздник — таков будет и весь будущий год. Во время Новогодних и Рождественских празднеств (Святки) считалось магическим — любое доброе пожелание непременно должно исполниться, а обычные поступки людей приобретают особое значение, и по ним можно узнать свою судьбу. Поэтому от Нового года до Крещения (19 января) девушки гадали, каким будет их суженый и скоро ли свадьба. Так же крестьяне поминали умерших родичей — составляли им угощение из своей трапезы, разжигали по всему серу костры, чтобы покойники на том свете грелись.

Древнейшей формой новогоднего общения с миром мертвых было переодевание в шкуры животных — мифических предков. Этот обычай сохранился до настоящего времени, превратившись в новогодний карнавал или Рождество с ряжеными.

Любимым развлечением молодежи в Сочельник накануне Рождества (вечером 6 января) было колядование, прекрасно описанное в произведении Н.В.Гоголя. Парни и девушки ходили по деревне и пели под окнами колядки – короткие обрядовые песни, в которых желали хозяевам благополучия, а те в уплату за пожелание одаривали их вкусной едой. Чем обильнее угощение, тем сытнее должен быть будущий год.

Других календарных праздников до весны было не много, однако веселье в деревнях не затихало, ведь зима — это пора свадеб. А те девушки, у которых еще не было женихов, устраивали посиделки — собирались у какой-нибудь старухи, приносили прялки, вышивание, шитье проводили за рукоделием долгие зимние вечера, чтобы не было скучно, пели песни, рассказывали сказки, иногда готовили угощение и приглашали в гости парней.

В конце февраля — начале марта (за 50 дней до Пасхи) праздновали проводы зимы — Масленицу. Это торжество длилось целую неделю. На Масленицу пекли блины, катали зажженные колеса, жгли костры — все это символизировало солнце, набирающее силу. На Масленицу молодожены катались по селу в расписных санях, целовались на глазах у всех — их молодая и горячая любовь должна была наполнить жизненной силой всю природу. Ту же магическую цель преследовал и весь масленичный ритуал — обильные пиры, веселые игры, катание с гор. В последний день праздника устраивал проводы Масленицы — соломенной куклы в женском костюме, которую сначала величали, потом разрывали и разбрасывали по полям, чтобы урожай был богатым.

Весной было несколько праздников, посвященных птицам, — считалось, что птицы приносят весну. Поэтому крестьянки пекли из теста «жаворонков», выпускали птиц из клеток, тем самым как бы освобождая жизненные силы природы от зимнего плена.

Пасха на Руси включала в себя многие черты древнего праздника наступившей весны. Пасхальные яйца были символом возрождения жизни, поэтому часть яиц скармливали скоту, чтобы он хорошо плодился. На Пасху обязательно качались на качелях — чем выше качели взлетали, тем выше должны были вырасти колосья и травы. В этот день водили хороводы, распевая песни о любви, - это тоже некогда было магическим обрядом, обеспечивающим благополучие и плодородие.

В день Егория вешнего (св. Георгия) — 6 мая — впервые после зимы выгоняли скот на пастбища, стегали его вербой. Верба — растение, которое первым оживает по весне, и ее прикосновение должно было увеличить плодовитость скота. Вокруг животных проводили топором по земле круг, чтобы оградить их от бед, - топор был символом небесного оружия (молнии) и считался магическим предметом, обряд совершался ночью либо рано утром, в нем принимала участие вся семья. Чтобы скотина давала обильный приплод, на Егория вешнего пекли также печенье в виде лошадей и коз.

В мае — начале июня было уже не до веселья: крестьяне сажали овощи, сеяли хлеб и лен. Однако песни все равно не стихали, потому что по обычаю необходимо было совершать различные магические действия, например водить хороводы, чтобы капуста уродилась большой, прославлять дождь, чтобы колос был тяжелым, и лен чтобы вырос длинным.

На это же время приходился праздник Троицы, ставший в народе проводами весны и встречей лета, прославлением зеленеющей земли. Подобно тому как на Масленицу чествовали, а потом уничтожали чучело зимы, на Троицу срубали березку, украшали ее лентами, с пением носили по селу, а затем обламывали с нее ветви и разбрасывали по полям, чтобы земля была более плодородной. На Троицу девушки плели венки, дарили друг другу, желая при этом счастливой жизни и скорого замужества. Возможно, это следы языческого праздника в честь Лели – покровительницы девушек.

В языческие времена главным летним праздником был день летнего солнцестояния (21 или 22 июня). Многие поверья и ритуалы, связанные с ним, оказались потом приуроченными к дню Ивана Купалы (7 июня). Крестьяне верили, что в ночь на Ивана Купалу деревья и животные разговаривают, травы наполняются особой живительной силой, поэтому знахари торопились их собирать. В самую короткую ночь в году совершается великое чудо — огненным цветом расцветает папоротник, и если человек сумеет сорвать этот цветок, то найдет клад. Однако искать Жар-цвет опасно, ибо в эту ночь в лесу веселится нечистая сила, которая может погубить человека.

Как и другие праздники, посвященные солнцу, на Ивана Купалу катали горящие колоса. В этот день избавлялись от всякой скверны. Жгли сорочки больных детей, чтобы уничтожить болезнь, умывались росой, чтобы хворь не приставала, разжигали костры и прыгали через них, чтобы священный огонь очистил человека от всякой порчи. Девушки в купальную ночь гадали о суженом: плели венки, ставили в них несколько зажженных свечей и пускали по воде — по народному поверью, в середине венка должно привидеться лицо жениха.

В конце июля начиналась жатва. Первый сноп считался целебным, его украшали цветами и лентами, с пением вносили в дом и ставили в красный угол. Зернами этого снопа кормили заболевших людей и птицу, соломой – слабую скотину.

Многие древние обряды сохранились в праздновании дня Ильи Пророка (2 августа), который вобрал в себя черты языческого Перуна. Необходимо было умилостивить громовержца, поэтому в жертву ему приносили быка, которого потом съедали всем селом. Громовержец своими стрелами поражал нечисть, и бесы, чтобы избежать гибели, превращались в животных. Потому в Ильин день не пускали животных в дом — боялись, что это злой дух, которого стрела громовержца может настигнуть в избе, и изба сгорит.

К концу августа жатва заканчивалась, женщины заплетали последние несжатые колоски «Велесу на бородку», молили землю вернуть уставшим крестьянам силу. Последний сноп, так же как и первый, считался магическим, его сохраняли до Нового года, он символизировал благополучие дома.

Окончание жатвы — большой праздник: крестьяне в складчину устраивали пир, веселились, славили свою работу. Сжатый хлеб перед молотьбой просушивался в овинах — специальных срубах, в которых снопы помещали в верхней части на жердях, а в низу разводили костер. К несчастью овины часто сгорали вместе с урожаем, эта беда считалась делом рук овинника. Крестьяне пытались умилостивить духа, принося ему жертвы.

День Рождества Богородицы (21 декабря) был окончанием всех полевых работ, хлебосольным праздником урожая. В языческие времена торжество было посвящено Роду и Роженицам. В этот день не только готовили изобильное пиршество, но и совершали обряд «обновление огня»: везде гасили старый огонь, а новый добывали трением двух деревянных брусков.

Уже с октября начинались девичьи посиделки. Осенью девушки особенно охотно приглашали парней, играли с ними в различные игры, в которых изображалась свадьба. Во время таких часто завязывались серьезные отношения между молодыми людьми, и той же зимой они справляли свадьбу.

Несколько октябрьских и ноябрьских праздников были посвящены Параскеве Пятнице, заменившей Мокошь. В эти дни женщины молились покровительнице рукоделия, хвастались друг перед другом шитьем и вышивкой.

Цикл земледельческих работ завершался осенним Егорьевым (Юрьевым днем) — 9 декабря. До конца ХУ1 в. крестьянин в этот день мог уйти от своего господина.

С древнейших времен человек, охраняя себя от злых сил, покрывал одежду и жилище изображениями-оберегами, сплетая охранительную символику в единый образ мироздания. Именно таковы головные уборы древнерусских княгинь времен двоеверия и изображения на фасадах русских изб, сохранившиеся на Севере до нашего времени

Головной убор княгини символизировал небо и увенчивался диадемой с изображением главнейших небесных сил, в центре находился Дажьбог или Христос (в зависимости от того, языческим или христианским был весь убор. Чело княгини украшали височные кольца, означающие движение солнца по небу. Вниз от венца спускались цепи - рясны, символизирующие воздушное пространство. Они покрывались изображениями либо струй дождя, либо птиц, либо семян, падающих с неба. К ряснам привешивались колты (подвески) с изображением русалок, крылатых вил, орошающих поля. Эти колты находились на одном уровне с ожерельями, изображавшими распустившиеся ростки.

На женских браслетах, как правило, были представлены картины русалий. Наконец, на шею надевалась длинная цепь с двумя головами ящера, скрепленными кольцом, символизирующим солнце. Так в женском костюме была отражена вся картина мироздания — небо, земля и подземный мир.

На фасаде русской избы изображались небеса и ход солнца. Небо представлялось двухслойным, состоявшим из тверди и хлябей. Хляби изображались волнистыми линиями. На тверди, располагавшейся ниже хлябей, было показано положение солнца в трех позициях — утром, в полдень и вечером, чтобы подчеркнуть, что оно движется ниже хлябей, изображения светила помещали на деревянных полотенцах, спускавшихся с крыши. Особенно богато украшалось узором центральное полотенце, символизирующее полдень, - там ярко светящее солнце иногда изображалось несколько раз. На центральном полотенце часто помещали громовой знак (круг, разделенный на 6 секторов) – символ Рода или Перуна, оберегавшим дом от попадания в него молнии.

Неизменность языческой символики на протяжении многих столетий, говорит о том, что русский народ, будучи крещенным, долго сохранял многие черты исконной религии, которые касались обыденной жизни человека. Постепенно мифы и значения символов стали забываться, однако осколки язычества дошли до наших дней в народных поверьях, обычаях и традициях.

Введение христианства в славянских землях (с 9 века) положило конец официальному существованию языческих богов, персонажи которых стали рассматриваться как отрицательные, если только не отождествлялись с христианскими святыми, как Перун — со святым Ильей, Велес — со святым Власием, Ярила — со святым Юрием (Георгием). Низшие же уровни языческих богов, как и система общих противопоставлений, оказались более устойчивыми и создавали сложные сочетания с господствующей христианской религией.

Сохранилась, прежде всего, демонология: вера в лешего, водяного. Многочисленные мифологические образы связывались с домашним хозяйством: например всем известный домовой, у него существовало огромное количество имен (русский домовой): дедко, дедушко, доброхот, доброжил, суседко, хозяин он, сам), (украинский) хатний дiдко. Существовали также духи отдельных дворовых построек — банник, овинника.

Двойственным было отношение к духам умерших: с одной стороны, почитались покровители семьи — деды — родители, умершие естественной смертью, с другой — считалось опасными мертвяки, умершие преждевременной или насильственной смертью, самоубийцы, утопленники.

К числу предков-покровителей относился Чур, к враждебным мертвецам — упыри, мавки. Сохранилась вера в многочисленных злых духов — злыдней, мару, кикимору, анчутку, нячистиков. Болезни олицетворялись с подчеркиванием отдельных их симптомов: Трясея, Огнея, Ледея, Хрипуша, известны представления о двенадцати лихорадках в русских заговорах, находящие параллели в других индоевропейских традициях.

Вместе с тем древние традиции находили отражение в целом ряде таких памятников, в которых при использовании некоторых терминов и ключевых понятий христианской мифологии представлен и комплекс основных категорий славянской мифологии. Одним из наиболее характерных жанров у восточных славян являются духовные стихи, по форме и музыкальному исполнению продолжающие общеславянскую традицию пения эпических песен. Так в древнерусской "Голубиной книге" содержатся представления о соотношение человека и вселенной, микро- и макрокосмоса, соответствующие ведийскому гимну о Пуруше и восходящие к обществу с ним индоевропейскому мифу о творении мира из тела человека.

Христианство у славян в значительной степени усвоило старый мифологический словарь и обрядовые формулы, восходящие еще к индоевропейским источникам: "бог", "спас", "святой", "пророк", "молитва", "жертва", " крест"...
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1. Карамзин Н.М. Предания веков. Москва, 1988
2. История России с древнейших времен до конца ХХ века. Москва,1996
3. Рыбаков Б.А Язычество древних славян. Москва, 1981
4. Рыбаков Б.А Древняя Русь: сказания, былины, летописи. Москва,1963
5. Религии мира. Москва, 1996

Не столько недостаток в записях, относящихся до древнего славянского баснословия, сколько нестарание о развитии находящихся о сем предмете сухих сказаний, тому причиною, что мы не имеем до сего времени систематического описания сих богов. Бывшие вскоре по просвещении христианством славянских племен писатели имели причину мало упоминать или совсем умалчивать о идолослужении, тогда еще не совсем истребившемся, и может быть многими уважаемом как вере их отцов.

Но нам баснословное вероучение разыскивать, развивать и сколько можно полнее представить нет опасности: ибо сие повествование для нас не иное что как пища любопытства; и если что-либо сего важнейшее из оного можем почерпнуть, то из создания человеком себе богов, естественно по своему образу, то есть по своему народному свойству, нравам, образу жизни, степени просвещения, и даже деятельности фантазии, сея первой произвестительницы всех во всяком роде вымыслов, лучше можем узнать умное и нравственное обличие наших родоначальников. Изображения, дела, самыя даже названия богов известного народа, суть сколько свойств оного.

У индийцев, народа кроткого боги кротки и добры; злые же лишены власти, по крайней мере не иначе распространяют ее, как украдкою от надзирающих над ними добрых богов. Счастливое ахайское небосклонение веселость нравов жителей, живое воображение, лицеобразовало богов и с ними соединенные их деяния, забавными, приятными а можно думать, и во времена идолопоклонства греков, за приятные и часто полезные сказки, почитаемыми. Варварство, царствовавшее в Тавриде, вознесло на степень богини Диану (может быть так названное греками божество, и иначе там именовавшееся), требующую крови странников.

Разнообразно для каждой на земном шаре страны отверстые естественные небеса, различные воздушные явления, растворение воздуха, от него происходящее плодоносие земли, как в количестве так и в качестве произведений, самый землелог тех стран, присовокупленные к свойству народа, способствовали к соображению сих мечтательных существ. Почему рассматривая рассудительным образом баснобожие древних славян, уповательно, что откроем несколько завесы древности, скрывающей от нас свойство их умоначертаний об окружавших их вещах, дальность познаний, нравы, и хотя несколько, самый образ их мыслей.

Описывая произведение фантазии или мечтательности, я думаю, что не погрешу, если при встречающихся пустотах и недостатках в ее произведениях, буду наполнять собственною под древнюю стать фантазиею. Правда, стершиеся или слинялые места в древних картинах, подправленные новыми красками, хотя и на старинную стать, уменьшают цену картин; но лучше ли ничто, нежели что-либо? И не лучше ли Фидасова Венера с подделанными во вкусе сего знаменитого древнего мастера руками и ногами, нежели, когда б осталось одно только ее туловище, и то может быть местами еще выбитое?

Известно, что исправив или коррекции древних греческих и латинских писателей их учинили лучшими но все ли исправки сделаны в попад на авторово слово или мысль? И может быть иные не сделали под видом правок рукописи, исправленным самого автора в словах и мыслях, за что бы он сам в состояниянии нашёлся поблагодарить.

Я переселяюсь в пространные и разнообразные области фантазии древних славян; бродя по ним, стану собирать всецелые мечтательные идеи и малые их частицы, и сии последние сообразуясь их устроению, дополнять материальными сего же царства и по законам воображения или мечтания.

Хотя же происхождение богов или феогония славянская для нас не сохранилась; чему в свое время конечно быть надлежало;однако же из свойств богов или лучше, естественных вещей, их деяний и явлений можем заключить и о мечтаемом оных происхождении. «Едда» несколько ясно повествует о чине, порядке в происхождении цельтийских богов; из греческой феогонии родословная оных для всякого сведомее, нежели немецкому молодому барону его собственная.

Славяне жили в соседстве с теми и другими, и станется, в своих мечтаниях подражали и тем и другим, а может быть и подлинниками в оном обоим были. И так я, следуя как греческим разделителям богов, так особенно вникая собственно в славянское баснобожие, и почти изгладившихся касательно сего черте доискиваясь, разделяю из самого свойства сих богов на выспренних, преисподних, земных и водных.

1. И так в число превыспренних богов поставлю обоженные существа вне земли находящиеся, а на оную только показывающие свои действия, ощутительные человеку.

И таковые боги будут:
Перун, движение эфира, гром.
Златая Баба, тишина, покой.
Световид, солнце, жизненная теплота.
Знич, начальный огонь, эфир.
Белбог, благо и доброе начало.
Сильный бог, крепкий бог.
Дажбог, благополучие.
Живот, сохранение жизни
Лед, война.
Коляда, мир.
Услад, удовольствие.
Лада, красота.
Дети ее:
Леля, любовь.
Полеля, брак.
Дид, супружество.
Дидилия, деторождение.
Мерцана, заря богиня жатвы.

2. Земные те, коих свойства отвлечены от земных полезных произведений, для жизненных человека потреб, или токмо к удовольствиям оныя служащих, и которых они кажется были покровителями.

Тригла, земля.
Волос, Могош, боги, покровительствующие скоту.
Купало, земные плоды.
Родомысл, податель благих советов.
Съва, богиня плодов.
Зевана, богиня звероловства.
Чур, бог межей.
Проне, или Прове, бог прорекания.
Родегаст, бог странноприимства и городов.
Корс, бог пьянства.
Ясса
Позвизд, бог бурь и ветров.
Догода, зефир.
Зимцерла, или Зимстерла, весна.
Зимерзла, зима.

3. Преисподние боги, кои изображают собою месть и казнь, наследующую за беззаконием и пороком.

Ний, владычествующий над преисподними странами.
Чернобог, бог отмщения.
Яга баба.
Кикимора, бог сна.

4. Водные, коих власть простирается над водами, оные суть:

Царь морской. Русалки.
Чудо морское. Водовики, водяные черти.

Духи:
Лешие. Куды.
Домовые. Черти.
Стени. Бесы.
Лизуны.

Полубоги, или богатыри:
Полканы. Волхв.
Волоты. Волховец.
Славян. Рудоток.

Озера обоженныя:
Ильмер.
Студенец.

Реки:
Буг.
Дон.

Впрочем к чистоте рассудка славянского народа может отнестись то, что их вера, из многих языческих /не говорю всех/ есть чистейшая. Ибо их боги суть естественные действия, благотворением своим имеющие на человека влияние, и служащие к страху и казни беззакония, равномерно как природные свойства и совершенства обоженные.

Сие проникнув творец «Владимирияды», так говорит в оной:
            В чем Север признавал священны божества;
            То были действия и свойства Естества,
            Людские слабости, сердец слепые страсти.

И еще можно бы к сему было прибавить добрыя и благотворныя деяния.

Во всем их баснобожии нет ни одного бога, которого бы можно было счесть обиженным человеком, как то мы находим у греков (я не говорю о римлянах, все от них занявших), и образцов их финикиан, египтян и ассириян. А сие должно приписать естественному свету их ума, что смертные не могут быть бессмертны. Положение простое, но, мнится, худо вразумленное народами, хвалящимися своим просвещением, и нашими во многом учителями.

Впрочем, кажется, не неизвестно было Всевышнее Существо славянам, Существо Всемогущее всесотворящее, и словом, Бог богов и оному-то собственное наименование было Бог. Прочие же были ему как бы подчиненные, или больше, лицеобразованные свойства природы.

Бог, яко податель света, теплоты, плодородия земли и оживитель природы, назван Световидом; а отвлеченно оный же будет бог просвещения и света ума. Бог, причиняющий гром, молнию, наречен Перуном; он же в отвлеченности, есть бог устрашающий яростью эфирно-огненных ударов, беззаконников. Бел-бог, или добрый бог, есть податель всяких благ. Крепкий бог, одно из свойств Вышняго, божество подлинно нравственное.

Но все сие из описания в особенности каждого бога будет видно с очевидною ясностью. Упомяну только нечто о богине Ладе и ее детях. Ничего нет, кажется, остроумнее, чтобы красота Лада была матерью четырех чад своих; число их полно; прибавить нечего, но убавление несовершенство.

У красоты, Лады, первый сын Леля, то есть любовь; за Лелею следует второй, Полеля, или брак; что нравственнее, как любви быть оканчиваемой браком; но сего еще недовольно; следует сын, бог супружеской жизни, и оный есть Дидо, коего супруга Дидилия, богиня деторождения, покровительствует сию нескверную жизнь.

Нет ничего прекраснее сего семейства; потому что нет ничего вообще одобреннее, и оно есть сама истина, в разных лицах представленная.

Вот картина, показывающая что славянское баснобожие было рассудительное, боги же их из отвлеченных понятий были лицеобразованы, и притом часто остроумно и всегда верно. Если отнимем мы баснословные названия, то ныне и мы не иначе мыслим, и предки наши; кажется даже, что сей способ мыслить всем просвещенным народам общий.

Красота, любовь, брак, замужество, деторождение суть у всех человеков понятия и действия сцепляющиеся. Солнце благотворит земной природе; гром наводит страх; златая природа, общая людей мать; благость, крепость, подаяние благ, животодательство, свыше проистекающие, суть идеи древних, на коих они создали храм своего многобожия.

Перун

Грозное славянское божество. Он почитался произвестителем всех воздушных явлений. Рука его управляла громом и молниями. Кажется, что славянскому Перуну столько же прилично, как и Гомерову Зевсу, приложение «погонятеля облаков». Сие божество особенно было почитаемо в Киеве и Новгороде. В первом, храм его сооружен был на холме над Боричевым потоком. Г. Херасков во «Владимириаде» так описывает сей храм:
            Сей храм, ужасный храм, над Боричевым током,
            Стоял сооружен на холме превысоком;
            Курений восходил перед кумиром дым,
            Запекшаяся кровь видна была пред ним.
            И он же и в другом месте:
            Созижден высоко Перунов гордый храм,
            Он тени распростер далеко по горам:
            Пред ним всегда горит неугасимый пламень,
            При входе утвержден краеугольный камень,
            И камнем гибели народом наречен;
            Он черной кровью отовсюду омочен;
            На нем несчастная та жертва трепетала,
            Свирепости жрецов которая питала:
            Там смертоносные оружия висят,
            Сосуды кровию наполнены стоят.

Владимир по принятии над Россией самодержавия, в честь сему божеству соорудил многие храмы. Стоявший же над Боричевским потоком, может быть им только возобновлен и украшен будучи построен еще из самых древних времен. Самое наименование сего ручья не произошло ли от отеческого имени Перуна?

Первоселенцы киевские будучи сарматского происхождения и пришедши туда, вероятно, от Скандинавского полуострова принесли с собою цельтских богов. Боричем может быть назывался Перун, как и Один, сын Бора, отчего и холм и поток или ручей названы Боричевыми; ибо Бор был отец богов, или лучше отец Одина, владыки скандинавских богов. Самые цельтийские жрецы утверждали, что они происходят от сего Бора.

Перун, в настоящем значении сего слова, берется за громовую стрелу, или естественнее, за молнию, за электрическую струю, или за громовую искру. Но вероятнее кажется, нарицательное слово получило начало свое от собственного наименования бога грома. Перун, кажется, происходит от слова Торым или Торум, которое на сарматском языке значит всевышнее существо, бог.

Истукан сего божества был сделан не из одного вещества. Стан был вырезан из дерева; голова вылита из серебра; а уши и усы изваяны из золота; ноги же выкованы из железа; в руке держал нечто, похожее на молнию, которую представляли вместе составленные рубины и карбункулы. Перед ним горел неугасимый пламень, за небрежение коего жрец наказывался смертью, состоящею в сожжении его как врага божества сего.

Во «Владимириаде» он описан несколько отличнее от сего; однакож совершенно соответственно столь высокому божеству:
            Сей мрачный храм вмещал ужасного кумира,
            На нем златый венец, багровая порфира;
            Извитые в руке Перуны он держал,
            Которыми разить во гневе угрожал;
            Златые на челе имел велики роги,
            Серебряную грудь, имел железны ноги;
            Горел рубинами его высокий трон,
            И богом всех богов именовался он.

Из сего описания явствует, что он был ужасное громомечущее божество; а потому в смысле нравственном беззаконных казнитель и истребитель. Он также почитался владыкою между богами, и крепким; словом, произвестителем всего ужасного в природе для человека.

            Пространный шар земной лица его трепещет.
            Разит перунами, он молниями блещет,
            Убийство на челе, смерть носит на очах.
            Его венец змеи, его одежда страх.
            «Владим».

А потому и жертвы были сообразны с воображаемыми свойствами царя богов. В честь ему закалывали скотов... Суеверие же, по глупости почитаемое существенною частию самого себя ему жертвовало, т. е. бородою и головными волосами, обривая их.

Из посвященных ему вещей, были целые леса и рощи, из коих взятие всякого сучка почиталось достойным смерти святотатством.

Исключая многие страны и города, в коих были сему богу посвящены божницы, великолепнейшая была в Киеве над Боричевым потоком, князем Владимиром воздвигнутая, или лучше украшенная.

Другая не менее великолепная была в Новгороде, которая сооружена дядею его Добрынею, пожалованным им в Новгород посадником или наместником. Обе они получили свой конец по просвещении России христианством, равно как и кумиры Перуновы, и свержены киевский - в Днепр, а новгородский - в Волхов.

Здесь приложу я кстати отрывок древняго или древнюю стать сочиненного гимна:
            Боги велики; но страшен Перун;
            Ужас наводит тяжела стопа,
            Как он в предшествии молний своих
            Мраком одеян, вихрьми повит,
            Грозные тучи ведет за собой.
            Ступит на облак - огни из-под пят;
            Ризой махнет - побагровеет твердь;
            Взглянет на землю - встрепещет земля;
            Взглянет на море - котлом закипит.
            Клонятся горы былинкой пред ним.
            Страшне! Свой гнев ты от нас отврати!
            Бросив горсть граду во тысячу мер;
            Только ступил, уж за тысячу верст;
            Лишь от пяты его облак зардел;
            Тяжка стопа гул глухой издала.
            Кой горы, море и землю потряс,
            И лишь сверкнуло возкраие риз.

Златая мать

Как Перун был бог гневной, так противно оному Златая мать, или иначе, Баба была богинею тишины и покоя. Истукан ее был сделан из золота в виде женщины; а от сего и наименование свое получила, равномерно как и от свойства, приписываемого ей. На руках она держала младенца, который почитался ея внуком, и от коего названа Бабою, т. е. Бабушкою. Сей внук был Световид.

Вокруг истукана находилось великое множество музыкальных орудий, на коих во время ея праздненства были ей воспеваемы хвалы. Храм же ея славнейший был сооружен при реке Обиго или Обеге. Здесь она давала ответы; а потому храм сей почитался прорицалищным, и был в великой славе.

Она столь была свято чтима, что мимо ея истукана никто не смел пройти, не принесши чего-либо на жертву, и если ничего не имел, то по малой мере клочок от своего платья с земным поклонением подносил. Сия богиня кажется была тоже, что цельтийская Фригга или Фрея, которой одной приписывается пророчество: «Единая Фригга весть будущая, но никому сего не открывает»,- слова Одина, приведенные в «Едде».

Световид

Божество, бывшее у славян в великом почитании. Он имел Севере два славные храма: один на острове Ругене в городе Ахроне, а другой в Холмограде, который полагается на самом том месте, где село Бронницы, на находящемся оного холме, на коем теперь построена церковь св. Николая.

Истукан его был сделан из дерева величины огромной. Он имел четыре лица, на каждую страну света по одному. Бороды не имел; кудри у него были завитые; одежда на нем была короткая. В левой руке был лук, а в правой рог выкованный из металла. При бедре имел превеликой в серебряных ножнах меч; в стороне висели седло и узда коня его, так же непомерной величины.

Сей истукан стоял посреди храма, завешенный великолепными красного цвета занавесками. Он давал ответы через уста жреца однажды в год. В то время сей главный жрец входил в святилище сего бога, удерживая свое дыхание, и при надобности в оном или выходил вон, или выставлял только из святилища голову. Сей единогодный праздник справлялся с продолжительными торжественными обрядами. Оный начинался по окончании жатвы, что будет в месяце серпене или августе.

И тогда народ собирался перед капище, пригонял множество скота, как в жертву своему Богу, так и для празднования сего знаменитого их праздника. За сутки до торжественного дня сам начальствующий жрец выметал храм сего бога.

На следующий день жрец брал из руки световидовой рог, за год наполненный вином, предсказывал о плодородии следующего потому, сколько в нем убыло; ибо верили, что если много из рога убыло, то год будет бесплоден; если же мало, то ему надлежало быть плодородну. И сие вино выливши пред стопами Световида, наполнял рог сей новым, и выпивал в честь оного, моля, чтобы даровал во всем изобилие, богатство и победу на врагов.

Потом наполнив сей священный рог новым вином, влагая в его руку, моляся купно со всем народом; после чего приносимы ему были многочисленные жертвы от волов до овец. По совершении сих жертв, вносили огромной величины круглый пирог, сделанный из пряничного теста, в коем мог поместиться человек.

В сей пирог служитель световидов вошедши спрашивал народ, видит ли его? - Люди ответствовали, что нет - тогда обратясь к Световиду, молил его, чтобы на предбудущий год хотя несколько его увидели.
Здесь, кажется, жрец спрятавшись в пироге, представлял солнце в удалении от нашего полушария, или зимнее время; и потом молил Световида о его возвращении.

Поелику не только имя, но и все признаки являют, что сей бог был изображение светила одушевляющего наш мир. Четыре лица, есть четыре годины, или времена года. Стрелы и лук, как у греческого Феба - Аполлона, значили лучи солнца.

Белый конь, ему посвященный, знаменовал видимое движение сего благотворного светила; рог в руке, обилие повсюду проистекающее от его священной теплоты; меч же означал его как бога защитника и покровителя славян.

После сего обряда с великим благоговением приносили в жертву множество скота; и тогда жрец, сделав народу пространное поучение, поощрял оный к прилежному почитанию и жертвованию сему богу; а за сие обещал им земное плодоносие, здравие, победу на врагов на суше и море.

Иногда же сему идолу приносили в жертву пленных своих неприятелей как богу защитнику своему на бранях; сей бесчеловечный обряд отправлялся таким образом: невольника (по всему видно, что из ратных людей) одевали в панцирь или во всеоружие; сажали на оседланного коня, коего ноги привязывали к четырем сваям, равно и нещастного лошади, и положа под оною дров, сожигали их обоих. Жрецы уверяли народ, что такая жертва приятна Световиду.

Кажется, что сим хотели они возбудить в народе вящую жестокость к врагам своим, в коей надеялись пользоваться победами его над ними, приносившими жрецам немалую прибыль; ибо от всякой военной добычи Световиду наверно приносилась не больше как третья часть. Что самое кажется быть весьма естественно, соображаясь токмо с тогдашними обстоятельствами, где идолопоклоннические священники одни имели свободный доступ в таинственное святилище наук, грубое же невежество было общею долею простонародья; а посему влияние первых на сих последних долженствовало быть всемогущественно, и которое не допускало их проникнуть корыстолюбивые жрецов виды. По окончании всех обрядов богослужения и жертвоприношения, народ начинал есть, пить и веселиться...

Световиду посвящен был белый конь, на коего никто кроме первого жреца не мог сесть. У сего коня, даже до волоса, все было священно, и под опасностью потеряния жизни не позволялось ни из хвоста, ни из гривы ни одного выдернуть. Уверяли, что Световид ездил на оном побеждать их неприятелей. А сие подтверждалось тем, что когда под вечер коня оставляли вычищенного, по утру находили его запотелого и загрязненного; из чего заключали, что Световид ездил на нем для поражения их супостатов. Смотря же по тому, больше или меньше была умучена лошадь Световида, таковому и успеху брани быть думали.

Сей конь так же служил прорицателем, начинать ли или не начинать, равно ли хорошо или несчастливо будет продолжение войны. Для гадания ставили перед храмом шесть коней по два в ряд и в известном расстоянии. К каждым двум привязывали по копью поперек так высоко, как только лошадь может перешагнуть. Прежде нежели лошадь начинали вести между копий, жрец с известными обрядами молился Световиду, читая многие нарочно для него сочиненные молитвы. Потом с благоговейными обрядами брал коня за узду и вел через три поперечные копья. Если лошадь шагала наперед через них правою ногою и притом через все три не запутавшись, то обещали себе окончание войны самое благополучное. В противном же случае трепетали о всяком несчастии; а смотря по сему отлагали и самую войну.

Храм световидов был весьма богат; ибо сверх разных вкладов, получал он из военных добыч третью часть, и триста всадниковсражались собственно от Световида, полученную добычу всю приносили.

Ругенского световидова храма и истукана его участь была та, что Вольдемар, король датский в 1169 году по Р. Х., взявши остров Руген и город Ахрон, капище разорил и ограбил, а истукан ободравши, приказал рассечь и сожечь.

Что касается до Холмоградского световидова храма, то оный одну участь имел с прочими идольскими капищами, будучи разрушен по возприятии Россиею святого крещения.

Знич

Под сим божеством славяне разумели начальный огонь, или животворящую теплоту, способствующую к произведению и охранению всех существ. Славяне о сем начальном и жизнедательном огне были таких же мыслей, как парсы или гебры о своем священном огне, полагая его оживотворителем всех живых существ.

И в самом деле:
            В адаманте он блистает,
            В яхонте же он зарит;
            Он в холодном льде пылает
            В темном облаке гремит.
            Гордые главы сибирских
            Возносит кедры к облакам;
            В травках обитает низких;
            Красоту дает цветам.
            Крепость, бодрость в льва влагает;
            В тигра же стремленье, жар.
            Все родит, растит, питает,
            И всему собой сам дар.
            Он душа природы всей;
            Он начало всех вещей.

Славяне повсюду его видели; удивлялись ему; но не будучи эйлерами, не могли истолковать и объяснить его: могла ли им по их простоте и малому просвещению взойти такая тонкая мысль, что этот начальный огонь, начальная теплота, есть даже причина самого огня, самой теплоты: это эфир? то тонкое вещество, по всей природе разлиянное, образующее адамант и в нем находящееся, дающее цвет розе, рост кедру, блистающее в самом льде, и коего слабое в вещи сотрясение производит теплоту, а сильный жар или растопляющий оную, или пламенем ея пожирающий? - Они подобно другим живущим в простоте народам сдедали из сего непонятного для них существа себе божество, наименовав его Зничем.

Теперь станем говорить о сем начальном огне как о божестве славянском. Знич не имел никакого изображения; но токмо был неугасимо горящий огонь, наподобие Вестина огня в Риме. Храмы, в коих содержался сей священный огонь, находились во многих городах.

Сей неугасимый огонь получал себе жертвы, которыекак световидовы, состояли из части корыстей от неприятеля полученных. Ему жертвовали так же и пленными. А из сего заключить можно, что действию Знича приписывали военный жар и храбрость. К оному так же прибегали находившиеся в тяжких болезнях, желая получить облегчение.

Служители Знича, показывая себя воодушевленными или вдохновленными сим божеством, во имя его немоществующим давали ответы, содержащие в себе средства к излечению их.

В заключение приложу из «Владимириады» описание сего божества:
            Тогда отважный Знич, блистающ весь извне;
            Вещал: намеренья сии ненравны мне.
            Я хижинам свещу и озаряю троны;
            Во существе огня я россам жизнь дарю,
            Питаю, грею их, их внутренности зрю.

Белбог

Само название означает его благим. На других наречиях славянского языка назывался так же Бельций Буг, что значит одно и то же самое.

Изображался он покрытым кровию, и обсевшим по оной великим множеством мух, что кажется было знамением питателя тварей, в правой руке держал кусок железа.

Храм он имел на острове Ругене в городе Ахроне, где ему, точно как и Световиду, воздавалось почтение, особенно же от славян, живших при Варяжском (Балтийском) море.

Ему не жертвовали кровию, но в честь его отправлялись пиры, игры и разные забавы. Под сим божеством наши праотцы разумели благодеяния, ниспосылаемые тварям природою, сохраняющею их. То правда, что чернь почитала ею ощущаемое то есть самый истукан; но служители или истолкователи их веры конечно, разумели в смысле отвлеченном благость природы, дщери благого царя и общего всех миров отца.

Сильный бог

У всех древних народов телесная крепость почиталась даром свыше ниспосланным; а потому таковые люди у греков были полубоги, т. е. рожденные отцом или матерью бессмертно, и обратно коим-либо из двух смертных. Греки их звали героями; что славяно-руссы обозначали словом богатырь. Сие слово, по изъяснению одного нашего знатока отечественной истории, есть татарское батырь, и значит силач; можно бы было сему поверить, если бы прежде сообщения русских с татарами оное не было в употреблении; вернее же оно составлено из славянского бог сарматского тир или тирар (по его же истолкованию) пасынок; что самое как названием так и смыслом ближе к понятию богатыря подходит; и я лучше верю, что татарское батырь есть русское перепорченное богатырь.

Под сим божеством чтили славяне дар природы телесной крепости; это был лицеобразованный греческий Марс или Арей. Изображение его было в виде мужа, держащего в правой руке дротик, в левой же серебряный шар, как бы через то давая знать, что крепость обладает всем миром. Под ногами его лежала львиная и человеческая головы, поелику и та и другая служат эмблемою телесной крепости.

Дажбог

Сие божество было так же благородное, податель всяких благ земных, богатства, счастья и благополучия. Жертвовали ему только усердными молитвами и испрошением у него милости; ибо благотворение не требует ничего кроме прошения и признательности. Г. Херасков прилично именует его во «Владимириаде» - «Дажбог плодовитый», когда верили, что от него получают всякие блага, как от неиссякаемого источника. Божницу он имел в Киеве. Он служил эмблемою благополучия, которое обоготворяли древние римляне.

Живот

Сие божество было в почтении у полянских славян, имя его означает жизнедателя или сохранителя жизни. Это был другой Вишну славянский. А как и самое название греческого Зевса или Юпитера производят от греческого слова жизни, то не почерпнули оба народа первоначальные понятия о сих существах из одного начала? И не преобразили ли греки своего в существо грозное, когда поляне имя и соединенное с ним понятие живохранителя и животодавца сберегли? Сие божество было у полян из первостатейных, и имело свои храмы. Впрочем понятие о существе животохранящем кажется мне точнее и чище нежели понятие о боге-лекаре, Аполлон ли то был, или сын его Ескулапий. О сем божестве упоминается только в польских древностях; почему его и называю собственным божеством полянских славян.

Лед

Ему славяне молились о успехах на сражениях, и он почитался начальствующим над воинскими действиями и кровопролитием. Сие свирепое божество представлялось во образе страшного воина, вооруженного в славянскую броню, или всеоружие. При бедре меч; копье и щит в руке. Сие божество имело свои храмы; война доставляла ему жертвы. Идучи против неприятелей своих славяне молились ему, прося о помощи, и делая обещания по побеждении неприятелей принести ему обильные жертвы. Вероятно, что сие божество больше нежели другие первостепенные получало кровавых жертв; и в смысле более почтенном, храбрости, бессмертия и мужества.

Впрочем, древних славян нельзя упрекать человеческими жертвами, между тем, как мы видим древних греков таковые жертвы приносившими, и, что еще ужаснее, жертвовавшими своими единородцами, детьми. Обагряемый человеческою кровию у германцев Ирмензулов храм, сирийский Молох, норманские камни, доказывают, что в первобытной грубости, или по впадении в оную, почти всеми народами обладало кровавое суесвятство. Сверх сего славяне (не говоря о всех поколениях, но разумея привыкших к брани и кровопролитию) приносили в жертву своим богам только врагов.

Из древних летописцев видно, что за отдалением от храмов Леда, чтили его в мече или сабле, вынутой из ножен и воткнутой в Землю, поклоняясь ему и моля о помощи.

Здесь кажется кстати упомянуть о славянских до Рурика бывших богатырях. Древнейший есть князь Славен. Сие имя кажется нарицательное, значащее славянский князь, либо собственное, но данное ему от приобретенной им славы; ибо славяне до него носили свое имя.

Дети его, славный Волхв, воевавший с народами, обитавшими по берегам реки Волхова, прежде именовавшейся Мутною рекою, и братья его Волховец и Рудоток. Знаменитый Буривой, воевавший с варягами (морскими разбойниками, может быть норманскими, а не русскими), мудрый Гостомысл, его сын, богатырь и законодатель.

Но каковы славянские и славяно-русские были богатыри, то видно из следующего сказочного богатырского повествования.

Начинается сказка
От Сивка от Бурка
От веща коурка
На честь и на славу
Отецкому сыну,
Удалому витязю,
Храброму рыцарю,
Доброму молодцу,
Русскому князю,
Что всякие силы
Сечет, побивает;
Могучих и сильных
С коней вышибает;
А бабу Ягу
На полати бросает;
И смерда Кащея
На привязи держит;
А змея Горыныча
Топчет ногами;
И красную девку
За тридевять море
В тридесятой Земле
Из-под грозных очей
Из-под крепких замков
На белу Русь увозит.
А выдет ли молодец
В чистое поле?
Он свиснет, он гаркнет
Свистом богатырским,
Криком молодецким:
«Ты, гой еси конь, мой!
Ты, сивка, ты, бурка,
Ты веща коурка!
Ты стань передо мною,
Как лист перед травою».
На свист богатырской,
На крик молодецкой,
Откуда ни возмется
Конь сиво-бурой.
И сиво-коурой.
Где конь побежит,
Там Земля задрожит:
А где конь полетит,
Там весь лес зашумит.
На полете конь из рта
Пламенем пышет;
Из черных ноздрей
Светлые искры бросает;
И дым из ушей
Как трубами пускает.
Не в день и не в час,
Во едину минуту
Перед витязем станет.
Удалой наш молодец
Сивку погладит.
На спинку положит
Седельце черкасско,
Попонку бухарску,
На шейку уздечку
Из бедова шелку
Из шелку персидскова.
Пряжки в уздечке
Из Краснова золота
Из аравитскова,
В пряжках спенечки
Из синя булата.
Булата заморскова.
Шёлк не порвется;
Булат не погнется;
И красное золото
Ржаветь не будет.
У доброва молодца
Щит на груди,
На правой руке перстень;
Под мышкою палица
Серебряная;
А под левою меч
Со жемчужиною.
Богатырская шапка;
На шапке сокол.
За плечами колчан
С калеными стрелами.
В бою молодец
И битец и стрелец:
Не боится меча,
Ни стрелы, ни копья.
Он садится на бурку
Удалым полетом;
Он ударит коня
По крутым по бедрам
Как по твердым горам.
Подымается конь
Выше темнова лесу
К густым облакам.
Он и холмы и горы
Меж ног пропускает;
Поля и дубравы
Хвостом устилает;
Бежит и летит
По землям, по морям,
По далеким краям.
А каков добрый конь;
То таков молодец:
Не видать, не слыхать,
Ни пером описать,
Только в сказке сказать.

Вот изображение русского богатыря! Вот пример древнего русского эпического стихотворства!

Коляда

Под сим богом разумели наши предки мир и сопутствующее с оным блаженство, а посему праздники в честь сему божеству отправлялись играми и весельем. Оные начинали в конце месяца студеня, или 24 декабря. Зимою может быть для того были установлены ему праздники, что славяне никогда в сие годовое время не воевали, но наслаждались покоем по военных трудах. Сему присноюному, веселому, всеблагому и повсюду развевающему обилие божеству жертвовали пением, пляской, играми и разными забавами.

Праздники же ему посвященные препровождали в пирах и веселостях. Нынешние загадывания девушек о святках, кажется и тогда существовали; ибо когда лучше думать о любви и замужестве, как не во время отдыха, покоя, наслаждаясь обилием богатой осени? Впрочем, сему божеству молилися, прося у него мира, тишины и изобилия в земных плодах и скоте. Равно по учинении с неприятелем мира, ему приносилось благодарение, и праздновали его праздники пирами и весельем.

Празднования нарочные начинались в честь ему с вечера на 25 студеня. Остаток оных еще и поныне между нами уцелел. В сей вечер собираются девушки (инде же молодые ребята), и приходя под окно к каждой избе поют следующую песню, которая, судя по слогу, кажется быть очень древняя.

Вот она:
            Виноградье красно почему спознать?
            Почему дом Устина Малафеевича?
            У его вот у двора все шелкова трава,
            У его то у двора все серебряной тын;
            Ворота у него дубовыя;
            Подворотенки рыбья зубья.
            На дворе у него да три терема:
            В первом тереме да светел месяц;
            Во втором терему красно солнышко;
            В третьем терему часты звезды.
            Что светел месяц, то Устинов дом;
            Что красно солнце, то Улита его;
            Что часты звезды, малы детушки.
            Да дай боже Устину Малафеевичу
            С борзых коней сыновей женить;
            Да дай боже Улите Хавроньевне
            С высока терема дочерей выдавать.
            Подари, государь, колядовщиков;
            Наша коляда ни рубль, ни полтина,
            Наша коляда всего пол-алтына.

По пропетии сих песен, колядовщицы получают несколько денег, или больше из пшеничного теста напеченные безделушки; а молодым ребятам колядовщикам в иных местах выносят по ведру или больше пива, которое они сливают в возимую с собою бочку.

Все так называемые святочные игры суть останки древних в честь бога мира празднований. В сие время девушки гадают о своих суженых, т. е. роком определенных будущих мужьях своих; поют именуемые по святкам подблюдные святошные песни, которые я здесь для того не привожу, что они слишком известны всякому из моих читателей.

Услад

Радость на челе, румянец на щеках, уста улыбающиеся, увенчанный цветами, одетый нерадиво в легкую ризу, играющий в кобзу, и пляшущий на голос оныя, есть бог веселья и жизненных услаждений, сопутник Лады, богини приятностей и любви.

Услад, прельщающий воззрением одним...
«Владим».

Он был почитаем покровителем всяких удовольствий и увеселений. Кажется, что сие божество начально изображало душевные и телесные удовольствия; но как все отвлеченное между народом преобращается в чувственное и грубое, умственное же в вещественное, то и Услад почитаем был богом роскоши, пиров, утех, увеселений, забав и особенно столовых, явственных услаждений, как Корс пьянства.

Человек чувственный все любит приноровлять к своим страстям, кои обратно приписывает всему извлеченному чувственности и страстей. Наконец скажу, при всяких пиршествах (в коих точно как и в питье полагалось в древности все человеческое блаженство) сие божество было призываемо и умоляемо.

Лада, Леля, Полеля, Дид, Дидилия. Вот прекрасное семейство, какового не могло выдумать и греческое игривое воображение! Что естественнее, как красота с своими детьми, любовию, браком или сочетанием, супружественной жизнью и деторождением?

Лада

Богиня красоты и любви всего более чтима была в Киеве. Владимир до крещения своего будучи влюбчив и повсюду собирая красавиц, весьма чтил сию Царицу любви. Он ей воздвигнул великолепный и преукрашенный на Горе храм.

Г. Херасков так оный описывает:
            Храм Ладин пестрыми гордящийся столпами,
            Сплетенными из роз обвешан вкруг цепами.
            Богиня, отрока державшая в руке,
            Являлась в бисерах и в миртовом венке;
            У ней распущены власы, подобно злату;
            За щедрости ея цветы приносят в плату.
            «Владим», песнь III.

и в другой (11) песне:
            И в нем (храме) величество небес изображает.
            Ступеней седмь, и седмь вкруг идола столпов...

Из сего списания Пиита видно, что храм ея был великолепный, и, может быть, великолепнее Перунова.

Лада изображалась в виде молодой прекрасной женщины, в розовом венке; волосы у нее были золотоцветные; одетая в русскую одежду, опоясанная золотым поясом и убранная жемчугами. Она держала за руку младенца, который есть бог любви Леля.

И златовласая с младенцем зрима Лада.
Херасков.

Служение сей приятной богине было сходственное с ея свойствами. Ей пели в честь песни и приносили курение аромат и цветы.

Российский эпический творец так оное описывает:
            Девицы, окружив кумира в стройном чине,
            Со умилением воспели честь богине:
            «О, нашей юности хранящая цветы!
            Дай, Ладо, мирное супружество нам ты!»
            Мастики перед ней как облак воскурили,
            И имя Ладино стократно повторили.
            В то время возгремел кимвалов громких звук;
            Девицы жертвенны, составив цепь из рук,
            Когда произвела приятный голос лира,
            Плясанье начали при песнях вкруг кумира.
            Приходят пред алтарь и жрицы и жрецы,
            Носящи для девиц богинины венцы,
            Которых на главы священно возложенье,
            Обязан князь чинить любви во уваженье.
            Владимир оросил, начав обряд такой,
            И руки и чело священною водой.

Вот описание служения богине любви, не требующее никакого дополнения: потому что в другом месте автор «Владимира возрожденного» дополнил оное так:
            Краснее утренней зари отроковицы
            Несут уже цветы во храм любви царицы;
            Преобращается в помост прекрасный луг,
            И девы юные кумира стали вкруг.
            Горящих звезд число они изображают,
            Который луну блестящу окружают...
            Едина между сих сияет паче всех...
            Ей первой жребием готовился венец,
            Который на девиц взлагает князь иль жрец.

Развивая немногие слова, оставшиеся в наших летописях о баснобожии славян, можно заключить, что сей богине наивеличайшее воздавалось в Киеве почитание в княжение Владимира до просвещения его божественным светом христианства. Будучи, по словам древних летописцев, женолюбив, воздавал великую честь богине любви, и может при нем установлены обряды служения, описанные творцом «Владимириады»; и сие потому, что оные обряды служили ему пособием к избранию прекраснейших из девиц.

Леля

Божок пламенный, рассыпающий или мечущий из руки искры. Сила его состояла в воспламенении любви. Он есть сын красоты, как и естественно красота рождает любовь. Изображался он в виде златовласого, как и мать его, пламенного, крылатого младенца: свойство любви воспламенять. Он метал из рук искры: любовь воспаляет сердца не искрами ли как бы исходящими из очей, из уст прекрасной или лучше любимой (потому что в языке любви красотою называется что каждому из неразделимых в особливости страстно нравится) особы?

Безотлучно находился при своей матери: весьма натурально любви всегда быть при красоте; красота всегда производит любовь. Он старший сын Лады: при соединении двух полов любовь все прочее предваряет.

Впрочем г. Херасков дает ему по подобию Эрота лук и стрелы:
            Сын Ладин в воздухе взвивается крылами,
            И напрягает лук пернатыми стрелами.

После следует Брак, который есть второй сын Лады и именуется Полеля.

Полеля

Второй сын богини любви. Всякая чистая и на добродетели основанная любовь влечет за собой брак. Почему славяне вымыслили, или лучше, истину прикрыли покровом сего вымысла. Сие божество улыбающееся в шипковом венке, подает рукою простертою шипковый же венок, а в другой держит рог пития верности. Он есть нагой, как брат его, но одет в тонкую ризу или рубаху. Сие божество также имело свои божницы в Киеве, хотя и в других местах было чтимо.
Херасков так его определяет:
            Полель веселостей богиню провожал;
            В нем Киев брачные союзы обожал.

Дид

Вот третье чадо матери любви, жизнь супружняя; сей так же как и брат его всегда молод. Потому что супружняя связь, натурою установленная для размножения человеческого рода, не должна ослабевать или стареться. Супруги перестают быть супругами только тогда, когда жар любви мало по малу угасает: тогда они становятся друзьями. Сию последнюю связь разрывает одна только смерть. Он одет в полную славянскую одежду; венок на нем из васильков; он ласкает держа в руках двух горлиц. Сей бог имел свой в Киеве храм, и ему молилися замужние и женатые о благополучном супружестве и деторождении.

Дидилия

Так же из семейства Лады. Она почиталась не только покровительницею благополучных родов, но и разрешительницею неплодных женщин. Почему и прибегали к ней для моления как чреватые так и бесплодные.

Истукан ее представлял молодую прекрасную женщину, имеющую на голове наподобие венца украшенную жемчугами и каменьями повязку; одна рука у ней была разжата, а другая сжата тылеснею или кулаком.

Наизнатнейший, сверх других, храм ея был в Киеве. Сею богинею оканчивается ладино семейство, изобретение коего весьма натурально, полно, верно и прекрасно. Греки дали Венере одного Эрота или Любовь: Кимен и Гименей были ей чуждые; а над родами начальствовала Юнона. Но славянское воображение будучи вернее, хотя и не настолько живо и летуче, составило из всех сих одну семью совершенную.

Мерцана

Под сим названием славяне разумели зарю. Следовательно ей можем придать те же приложения, кои Гомер, списывая с природы, прилагает к своей заре; он ее называет «рудожелтою зарею», иногда же «златобагряною». Оная у него появляется по два раза на день. Когда Феб выезжает на небо; тогда утром поднимая мрачный покров ночи своими розовыми перстами, показывает на малое время свою златобагряную одежду.

Как же скоро Феб въедет на небо, то снова скрывается; а в другой раз, как скоро Феб приблизится к западным вратам своего дома, она ему оные отворив и встретив дожидается пока проедет, и до тех пор ея златобагряная риза бывает видна, доколь опять не отпустит она завесы ночи.

Но славянская заря при отправлении сего служения Световиду выходит иногда ночью резвиться над нивами, порхая над созревающими классами. И тогда зовут ее Зарницею.

А как верили, да и теперь еще верят, что зарница способствует к большому обилию и к скорейшему созреванию жатв, то и почиталась покровительницею нивяных плодов. А посему молили ее об урожае хлеба. Признак ее, как богини жатвы, классовой венок; как заря, румяна и в златобагряной одежде, которая состоит из обширнейшего покрова или фаты, прикрывающей задние полголовы, у груди приколотой или простирающейся до земли. Сия богиня особенно сельскими жителями почиталась.

Триглава

Также сокращенно именовалась Тригла. Сия богиня не имела храма в городах и селениях, а находился он на полях киевских; истукан же ея представлял женщину о трех головах. Славяне, кажется, благоразумно поступали, не вмещая храма богини, изображавшей землю, среди жилищ. Три ея главы означают три начала, составляющие земной шар, т. е. земля, вода и воздух: ибо существование огня полагалось вне земли. Сему доказательством служит Прометей, похитивший огонь с неба. Нет ничего лучше сей догадки, как поставить храм земли под открытым небом, поелику самое изображение сего храма и богини значило землю. Сверх сего три ея главы могут представлять собою горы, долины и леса. В смысле же отвлеченном, богиня сия, кажется, изображала продолжение времени, настоящее, прошедшее и будущее.

Волос

По причине пользы, получаемой от скота, коего сей бог почитался покровителем, после Перуна, бога ужаса, Волосу, подателю через сохранение скота великих польз и благ людям, воздавалось величайшее почитание. Самое имя означает его велечтимым: ибо Велес, через толкование слова, значит велий есть, т. е. великий, а Волос, володеющий, т. е. обладатель.

Сие высокое почитание к нему славян видно в летописях из договоров Святослава с греками, когда в соблюдении мира греки присягали целуя крест и Евангелие, а Святослав, вынув из ножней саблю, клялся над нею Перуном и Велесом богом скотьим.

Имя Велеса, как хранителя скотов, еще и поныне сохраняется в созвучном оному имени св. Власия, или попросту Власа, которого деревенские жители называют коровьим богом, точно так как св.Егория, коневьим и овечьим.

Он с бычачьими рогами, в простой одежде, держит в руке чашу с молоком: ибо он предпочтительно покровительствовал крупному рогатому скоту. В жертву ему приносились коровы и быки.

В Киеве воздвигнуты были ему божницы, равномерно и в других городах имел свои капища Херасков говорит так о сем идоле:
Там Велес паствы бог...

Могошъ

И сей по Нестору есть так же бог скотов: однако ж надобно заметить различие между Могошем и Велесом. Первой крупного скота бог, другой же мелкого, как то, овец, коз и проч. А как польза от мелкого скота получаемая состоит во-первых в шкурах и потом в мясе, то и изображение сего бога будет тому соответственное: с мохнатой козлиной бородою, с бараньими рогами, в шубе бараньей на выворот, в руках палка или пастуший посох, в ногах у него быть положен барашек. Сей бог так же имел по городам свои храмы; а почитаем был всего более поселянами.

Купало

Веселый и прекрасный бог, одетый в легкую одежду и держащий в руках цветы и полевые плоды; на голове имеющий венок из цветов купальниц, бог лета, полевых плодов и летних цветов, Купало.

Он почитается третьим по Перуне и вторым по Велесе: ибо по скотоводстве земные плоды всего более служат к содержанию и продовольствию человеческой жизни, и составляют его обилие и богатство. Мерцана любила нивы, слетая ночью на оные, играя и резвясь над ними, а может и с самыми классами, любимейшими ея растениями, которых созреванию способствовала: сие же самое божество пеклось о изобилии и благополучном созрении всяких полевых произрастаний.

Вероятно, что по приведении в зрелость классов, Мерцана их оставляла и препоручала дальнейшее о них попечение Купале. И он-то должен был сохранять их от непогод, сильных ветров, и покровительствовать земледельцам, собирающим их. Или, поелику Мерцана только ночью сходила для любования ими, то станется, что дневное попечение брал на себя Купало. Как бы то ни было, но самые жертвы, приносившиеся ему перед начатием жатвы доказывают, что он сверх других полевых произведений покровительствовал так же и нивяным.

Празднование ему установлено было месяца червеца 23 и 24 дня. Тогда молодые люди обоих полов в венках и опоясаниях (гирляндах) из купальниц и других цветов вокруг расположенного огня при пении песен плясали, почасту через оный перескакивая.

Песни же сии были или в честь Купале, или в оных припевалось только его имя. Таковые песни еще и по сие время по некоторым деревням и селам продолжаются.

По восприятии Россиею христианской веры прошло более восьмисот лет, и совсем тем следы древнего баснобожия все еще не могут изгладиться: столько человеку любезны боги образованные им по своему подобию, страстям и нравам!

Родомысл

Божество славян варяжских, покровитель законов, податель благих советов, мудрости, красных и умных речей. При начатии градских совещаний или сходок, относящихся к благоденствию града, или к отвращению угрожающей общей напасти, ему молились, принося жертвы. При всяком важном предприятии, требующем мудрости, Родомысл был призываем.

Сие божество имело в городах при Варяжском море свои храмы. Истукан его представлял человека в размышлении, упершего в лоб указательным перстом правой руки; в левой же руке щит с копьем.

Сие божество кажется быть тоже, что у цельтов Биддер, бог мудрости и красноречия.

Сьва

Собственно богиня осени и садовых плодов. Изображалась в виде нагой женщины с полными сосцами, имеющей волосы висящими до подколенок, и держащей в правой руке яблоко, а в левой гроздь. Суеверие, делавшее себе из всего богов, из благорастворения воздуха, умеренности погод, и обыкновенного плодоносного года, образовало себе особенное божество, будто бы благославляющее сады его и огороды, и оному молилось и просило его о покровительстве.

Впрочем изображение сей богини остроумно. Нагота ея изображает состояние природы в плодопроизводную часть года; полные сосцы и длинные волосы, общую всех тварей питательницу во всем преизобилующую; яблоко служит эмблемою матери нежащей милых чад своих, гроздь же уповающей всех роскошью.

Сьва была божеством не только плодов садовых, но и самого времени их поспевания, осени. Она особенно почиталась от славян, живших при Варяжском (Балтийском) море.

Зевана

Богиня звериной ловли. И подлинно славянам, жившим почти во всей России среди лесов, и промышлявшим ловлею зверей, сия богиня была не последней важности. Векши (векоши и ногаты) и куницы (куны) составляли в древности не только их одежду (здесь говорится о славянах древлянских, т. е. живших по лесам), но еще и вместо ходячей монеты употреблялись.

Сия богиня изображается в куньей шубе, которой верх покрыт беличьими шкурами. Сверху надета вместо епанчи кожа медведя коего голова служит вместо шишака. В руках лук, натянутый с тупой стрелою или капканом, подле нее положены лыжи и битые звери, так же рогатина и нож. В ногах лежит собака.

Сей богине полились ловцы, прося у нее счастия в звероловстве. Храмы ей сооружены были в лесах. В честь ей приносилась часть добыч, получаемых охотою.

Чур

Почитался богом межей. Он не имел храмов; но был божество умственное. Его просили о сохранении межей на полях. В рассуждении виду, может быть не представляли ли его камни, положенные для определения между полями границ? Слово «чур» и нынче употребляется, означая воспрещение какого-либо действия. Сие слово у колдунов таинственное, коим они призванного черта опять прогоняют. В заключение скажу, что я не ручаюсь за свое слововоспроизведение: я намекнул только мою догадку, а догадка для сего не есть еще самоистинна.

Прове

Он же именуется Проно. Сии оба слова имеют сходные между собою значения. Прове или Проветь, провещающий, пророчествующий: Проно же от слова прознать, т. е. предведать, или проникнуть. Почитаем был Прове вендскими и померанскими (т. е. поморскими, приморскими, поморянскими) славянами. Они его считали вторым по Световиде, коему воздавали величайшее почитание.

Истукан сего божества стоял на высоком густолиственном дубе, перед которым поставлялся жертвенник для жертвоприношений; вокруг же дуба усеяно было по земле двуликими, триликими и четвероликими болванами. Кажется, что под сим божеством славяне разумели предопределение, управляющее миром и распоряжавшееся будущим.

Впрочем, не жрец устами бога предсказывал, но думали, что сам Прове, вселясь в жреца, говорил его устами. Ему приносили в жертву пленных: по заклании жрец точил кровь их в чашу и прикушивал; а от сего и верили, что он получал через то большую силу к редсказанию. По окончании жертвы, и получении благоприятного предречения, кумирообожатели начинали есть, пить и веселиться.

Радегаст

Был обожаем также варяжскими славянами. Он почитался защитником городов. Истукан его был наподобие варяжского славянина, вооруженного копьем, держащего в левой руке щит с изображением на нем воловьей головы; в шлеме, на коем представлен был петух с распростертыми крыльями.

Все сии признаки означают в нем блюстителя города: копье, поразителя врагов; щит, градоправителя и защитника, воловья голова, силу и крепость; петух, бодрость и бдение в сохранении городов, которые у старинных славян (точно как у греков и италианцев древних) составляли каждой в особенности особливое общенародно или государство.

Радегаст, как и самое имя его объясняет, значит поразителя неприятелей. Ему сверх других жертв, приносили кровь человеческую.

Будучи равномерно почитаем прорицателем через жреца, должен был уделить часть варварской жертвы своему служителю, который при выточении из несчастного жертвуемого крови его, оную прикушивал, как бы через то сообщаясь с богом.

По окончании жертвы и предсказания, начинался общественный пир, после которого играли на музыкальных орудиях и плясали. Здесь заметим мы однажды навсегда о всех при Варяжском море обитавших славянах, что боги их были так же бесчеловечны, как и они сами.

Славяне при поселении их на сих берегах, и смешавшись с поморскими финцами, промышлявшими наездами и грабежами по морю Варяжскому, они переняли у сих варварский их промысл, и так же разъезжали по морям для грабительств. А сие самое упражнение уменьшило или совсем истребило в глазах их ужас и отвращение к противоестественным жертвам, поелику, по известным законам природы, привычка от усиления делается второю натурою.

Самому Световиду, богу кроткому и благотворному, дерзали приносить кровь человеческую; наконец прибавим еще, что при заклании как животных так и людей, мечтали приносить в жертву богам душу, которая у всех непросвещенных народов полагалась в крови; а посему кровь и была святейшим пожертвованием идолу.

Корс

Вот и покровитель охотников до пива и меду. Нагой, одутловатый венок на нем сплетен из хмелевых плетней с листьями; перевязь на нем хмелевая же. В правой руке держит ковш, из которого хочет пить; вокруг него лежат груды черепьев от разбитых кувшинов; сам же сидит на утлой, вверх опрокинутой дном бочке.

Славяне молились ему, выступая на пьянственные поединки. Ибо в древности не только у славян, но и в целой Европе тот не малым почитался богатырем, кто мог перепить всех. Тогда, как в наши вычищенные времена, пьянство не только не приносило стыда, но еще тот должен был терпеть посмеяние, кто или не пил, или не мог пить много.

Цесарь то же самое говорит о германцах, что они пьяной напиток, известным образом сваренный (пиво) пьют до излишества, и кто больше других выпьет, тот большую получает честь. Но не сказали ли так же и персы в честь Александру, что он храбр, прекрасен, умен и всех перепивает? Сей порок у греков долгое время (да едва ли еще и теперь) почитался добродетелью или лучше похвальбою и молодечеством.

Анакреонт, воспевая любовь, вместе с нею славит свои роги, из которых прежде пивали, и в виде сих самых рогов были покалы, сделанные из металла или дерева. Но наши предки, особенно воины, любили в торжественных пирах пить из черепов убитых ими злейших их врагов, в знак торжествования над оными. И сей обычай собственно не славянский. Почти все полупросвещенные народы, главнейшее упражнение свое полагавшие в войне, так поступали. Примером тому цельты (датчане), норманцы (шведы) и проч. Да и ныне обычай сей сохраняется у многих диких народов.

Ясса

Божество славян полянских и гертов.

Позвизд

Свирепый бог непогод и бурь. Русский эпический поэт о нем так говорит:
            Там Посвист; бурями, как ризой, вкруг увитый...
            И вот старинное о нем понятие:
            С брады дожди льют проливные,
            Из уст валят туманы злые.
            Тряхнет ли Позвизд волосами?
            Валит на землю полосами,
            Нив истребитель, крупный град.
            Махнет ли хладною полою?
            Звездчат снег хлопьями валит.
            Летит ли облачной страною?
            Пред ним предидет шум и свист;
            Полк ветров, бурь за ним несется,
            Взывая к небу прах и лист;
            Столетний дуб трещит и гнется;
            Бор клонится к земле травою,
            Трепещут реки в берегах.
            Крутится в голых он скалах?
            Свистит, ревет, гулит, ярится.
            Ударит ли в утес крылом?
            Вздрогнет гора; утес валится:
            И в пропастях катится гром.

Итак, Позвизд имеет вид свирепый, волосы и бороду всклокоченную, епанчу долгую и с крыльями нараспашку. Ему, как и виргилиеву Эолу, местопребывание должно дать на высоких горах. Он имел близ Киева храм на поле: потому что суеверие думало, что этот вымышленной и образованной с деяний природы бог мог залетать в сей построенной ему постоялой дом.

Киевляне распространяли власть его; они почитали его не только богом бурь, но еще и всяких воздушных перемен, как добрых, так и худых, полезных и вредных. Почему и просили о даровании красных дней, и об отвращении непогод, который почитались находящимися под его властью и управлением. А и того еще вероятнее кажется, что они молили его не столько о подаянии им блага, сколько чтоб не причинял им зла, по которой самой причине и всем вредоносным богам воздавалось почитание.

В Владимириаде Позвизд таким образом похваляется своею силой:
            Я двигну облака и воды возмущу,
            Реками дождь и град на землю низпущу.
            Мне в бурях к свойственной свирепости прибегну;
            Я грады низложу, двор царской опровергну...

Догода

Вот милое божество, противоположное свирепому Позвизду! Младый, румяный, русокудрый, в васильковом венке с голубыми по краям позолоченными крыльями бабочек, в среброблестящей голубоватой одежде, держащий в руке шипок, и улыбающийся на цветы, летя над оными и помахивая им, есть славянский бог приятного весеннего времени; тихий, прохладный ветерок, Догода. Он имел свои храмы, и ему жертвовали песнями и плясками.

Зимстерла

Под сим именем предки наши почитали богиню весны и цветов. Она имела свои божницы, и праздники её были в месяце цветене (апреле): потому что в южных странах России с этого месяца начинается весна. Сия богиня, хотя и скрывается иногда, но в свое время появляется снова в прежней своей молодости.

Изображается она прекрасною девицею, одетою в легкое белое русское платье, подпоясанною поясом розовым, переплетенным золотом; на голове у нее из роз венок; в руках держа лилею, нюхает. Грудь ея вся открыта; на шее ожерелье из цикорей. Перевязь через плечо цветочная.

Ей приносимы были в жертву цветы, кои, собирая в ковшницы, поставляли перед ея кумиром, равно как и капище в ея праздники убиралось и усыпалось цветами.

В богиню сию, равно как и в дары ее, всегда влюблен Догода.

Зимерзла

Богиня суровая. Дышущая холодом и морозами. Одежда на ней наподобие шубы из сотканных вместе инеев. А как она царица зимы, то порфира на ней из снега, изотканная ей морозами, чадами ея. На голове ледяной венец, унизанный градами. Богине сей молились о умерении её жестокости.

Чернобог

Ужасное божество, начало всех злоключений и пагубных случаев, Чернобог изображался облаченным в броню. Имея лицо исполненное ярости, он держал в руке копье готовое к поражению, или больше - к нанесению всяких зол.

Сему страшному духу приносились в жертву сверх коней, не только пленные, но и нарочно ему предоставленные для сего люди. А как все народные бедствия приписывались ему; то в таковых случаях молились и жертвовали ему для отвращения зла.

Сего ужасного лжебога г. Херасков так описывает:
            Шумящ оружием приходит Чернобог;
            Сей лютый дух поля кровавые оставил,
            Где варварством себя и яростью прославил;
            Где были в снедь зверям разбросаны тела;
            Между трофеями где смерть венцы плела,
            Ему коней своих на жертву приносили,
            Когда россияне побед себе просили.

Сильный бог был бог телесной крепости, мужества; Лед, бог войны, храбрости и военных доблестей, бог победоносныя славы. Но сие страшное божество услаждалось кровопролитием и неистовством. Тем воздвигала жертвенники благодарность, как бы за низпосланные ими дары воинские, и молились им, прося дать силу для защиты себя и отогнания врагов: но сему ужасному духу сооружал храмы Страх и Ужас.

Его просили только об отвращении зла, как оного источник; но благости в нем не уповали найти, и не искали ея.

Из некоторых описаний видно, что храм его построен был из черного камня; истукан выкован из железа, перед коим стоял жертвенник для сожжения ему жертв. Помост его храма, сказывают, был напоен кровью; что и вероятно, когда представляли его таким зверским и кровопийственным существом.

Ний

           ...зрю огненного Ния:
            В нем ада судию быть чаяла Россия.
            Он пламенный держал в руках на грешных бич.
            «Владимириада»

Вложенное в человека самою природою умопредставление бессмертия души и надежда жизни по смерти, которой счастливое или злополучное состояние зависит от порочной или добродетельной настоящей жизни, подало средство всем народам к вымышлению богов мстящих по смерти за беззакония, в сей жизни учиненные. Равно как проведшим здесь жизнь свою благочестиво, но гонимых лютым роком без жалости, и страждущих невинно, награда, уготовляемая им в будущей жизни, состояла в особенных народом любимейших удовольствиях.

Цельтийский рай богатырей или Валгалла услаждал рыцарский дух угодников своих воинскими играми как битвами, на коих убитые при наступлении обеденного времени опять пробуждались от смертного усыпления, и шли с победителями без всякой вражды за один стол, где угощали их вкуснейшими из кабаньего мяса приготовленными яствами, и подчевали до избытка пивом; по окончании же всегда возвращались снова к рыцарским своим упражнениям. Но нечестивые все были во власти Мидгара и Ферниса, или самое существование их исчезало.

Славяне полагали (по примеру многих других народов) место казни для беззаконников внутри земли. Судьею и исполнителем казней определили им особенного неумолимого и безжалостного бога Ния,
            Имеющего свой внутри земли престол,
            И окруженного кипящим морем зол.
            «Владимириада»

Сей судия мертвых почитался так же насылателем
           ...ночных ужасных привидений.
            «Владим.»

Из устных преданий, оставшихся в старинных сказках, видно, что истукан Чернобогов был выкован из железа. Престол его составлял краеугольный камень из черного гранита высеченный В знак своего владычия, имел на голове зубчатый венец, в руке свинцовый скипетр и огневидный бич.

Жертвовали ему не только кровию животных, но и человеческою, особенно же во время каких-либо общественных злоключений.

Стрибог

Божество, наказывающее беззаконников в преисподней, и бич злодеяний в сем мире. Он так же истребитель всего видимого подобно индийскому Сибе, или разрушителю, точно как бог Живот сохранитель сходствует с индийским божеством Вишну. Его мести предавались заслужившие проклятие.

Яга баба

Это очень злая, старая и мощная колдунья или волшебница вид у нее страшной. Она не столько в аде живет, сколько на этом свете. Дом ее избушка на курьих ножках, стоит и сама повертывается. Древние наши богатыри всегда её нахаживали лежащею на лавке; нос ее висит через грядку (шест в избе для вешания укрепленный).

Сия старая колдунья не пешком ходит, но разъезжает по белу свету в железной ступе (т. е. колеснице самокатной) ; и когда она в ней прогуливается, то понуждает оную бежать скорее, ударяя железною же палицей или пестом. А чтоб для известных ей причин не видно было следов её, то заметаются они за нею особенными к ступе проделанными мелом и помелом.

Кикимора

Бог сна и ночных привидений. Их представляли себе множество; а по сему и можно их почесть за служителей и послов Ниевых. Происхождение им дают от рода человеческого; они живут так же и в домах; простолюдины верят, что они по ночам в потемках прядут, и хотя их самих нельзя видеть, но утверждают, что слышно движение веретена. В самом же деле, или кошка в то время курнычит, или червяки точат дерево, либо ползают тараканы.

Впрочем, сии духи не опасны; они никому не причиняют зла, хотя иногда и беспокоят, однако ж не столько как домовые, которых простой народ считает самыми беспокойными проказниками. Кикиморы, по мнению тонких в сей материи знатоков, суть рода женского, и от сообщения с домовыми духами продолжают и свой и последних род. В домах живут они будучи туда посланы на урочное время; но отечество их преисподняя.

Царь морской

Владычество над морями препоручили идолопоклонствующие славяне особенному божеству, назвав его царем морским. Будучи столько же древен, как и самое море, имеет венец из морского папоротника; разъезжает по морям в раковине везомой морскими псами; в одной у него руке весло, знак укрощения волн, в другой же острога, знак их возбуждения.

Обиталище его во глубине океяна, где чертоги и престол так изображены г. Ломоносовым:
            В недосязаемой от смертных стороне,
            Между высокими кремнистыми горами,
            Что мы по зрению обыкли звать мелями,
            Покрытый золотым песком простерся дол:
            Столпы вокруг его огромные кристаллы,
            По коим обвились прекрасные кораллы.
            Главы их сложены из раковин витых,
            Превосходящих цвет дуги меж туч густых,
            Что кажет укротясь нам громовая буря;
            Помост из аспида и чистого лазуря,
            Палаты из одной изсечены горы;
            Верхи под чешуей великих рыб бугры;
            Уборы внутренни покров черепокожных
            Бесчисленных зверей во глубине возможных.
            Там трон жемчугами усыпанный янтарь,
            На нем сидит волнам седым подобный Царь.
            В заливы, в океан десницу простирает,
            Сафирным скипетром водам повелевает.
            Одежда царская, порфира и виссон,
            Что сильные моря несут ему пред трон.
            «Петриада»

Его особенно чтили поморские славяне, варяги, т. е. морские наездники, умоляя о счастливом по волнам плавании.

Чудо морское

Служитель и вестник Царя морского. Оный кажется быть совершенно подобен Тритону греков.

Сие общее название даю я таким мечтаемым существам, коих воображали себе ни совсем бестелесными, ни телесными, и кои как бы в своих стихиях обитали, иные же в лесах, в реках, в омутах и проч. Они суть:

ЛЕШИЕ, обитатели и хранители лесов. Сии особливого свойства. Когда идут по лесу, то равны с лесом, когда же по траве, равны с травою; а иногда являются они людям в образе человеческом.

ВОДЯНЫЕ ДУХИ, или Дедушки живут в глубоких местах рек, где имеют великолепные домы. Они уносят купающихся по тем местам людей, особливо же мальчиков, коих и приучают жить у себя в домах; а сии впоследствии времени заступают место сих Дедушек. Равно как и лешие уносят молодых детей, и, воспитав их в своих лесных обителях, делают по себе преемниками.

ДОМОВЫЕ, кои живут в домах и дворах. Ежели в котором дому Домовой полюбит хозяина, то кормит и холит его лошадей, о всем печется, и у самого хозяина бороду плетет в косы. Чей же дом не полюбит, там разоряет хозяина в корень, переводя у него скот, беспокоя его по ночам, и ломая все в доме.

РУСАЛКИ, полудухи женского рода. Живут они обыкновенно в речках, из которых часто выходят в красную погоду на берег, где сидя, чешут свои зеленые волосы гребнем; но лишь заприметят кого-либо идущего, тотчас бросаются на дно ручьев.

Они почитаемы были не как боги, но как люди, одаренные перед прочими высшими дарами неба, или как у греков их полубоги.

Таковы были:

ВОЛОТЫ, исполины непомерной величины и силы. Из сказок древних видно, что сверх силы, имели они еще дар неуязвимости. Впрочем заметить должно, что древние славяне под именем Волотов разумели римлян. Слава силы и могущества римского народа представила их воображению оных великанами; а потому и наделали себе из римлян особенных великорослых непобедимых существ.

ПОЛКАН, так же богатырь, но только чудного телосложения. Он до половины был муж; а от пояса до низа конь. Бегал крайне быстро; облечен был в латы; сражался стрелами. Кажется, что многие были Полканы.

СЛАВЯН. Князь славян, брат Вандала почитался полубогом. Ему приписывали силу, мужество и храбрость чрезмерные. Он по прибытии с своим родом и славянами построил на реке Волхов город Славянск; по разорении коего варягами, через несколько времени снова был сооружен, но уже под именем Детинца, по разрушении же Детинца, воздвигнут был на его месте Новгород.

ВОЛХВ С БРАТЬЯМИ. Волхв с братьями Волховцем и Рудотоком были дети Славена, все трое богатыри. Но Волхв был великий волшебник. Он не только разъезжал по реке Волхову, так по имени его названной, а до того именовавшейся рекою Мутною, и по Русскому морю, но даже плавал для добыч и в Варяжское море. Когда же он был в Славянске, то при приближении неприятелей, оборачиваясь в великого змея, ложился от берега до берега поперек реки, и тогда не только никто не мог проехать по оной, но даже и спастись не было возможности.

Озера: ИЛЬМЕР и СТУДЕНЕЦ
Реки: БУГ и ДОН
были обожаемы наравне с прочими божествами. Им посвящены были огромнейшие по берегам черные леса, куда под смертною казнею не только не отваживался заходить стрелок или птицелов для своих промыслов, а рыбак отнюдь не дерзал ловить рыбу, но и самую воду не иначе дозволялось из них черпать береговым жителям, как чтоб то были чисто убранные в цветные одежды молодые девы, которые брали воду с благоговением и глубоким молчанием.

Сии красные молодицы верили, что священные леса преисполнены не скромными Духами, которые всякое громкое слово, как знак неуважения к божеству, переносили блюстителям языческой религии, а кроткие вздохи любви нашептывали в уши любовников их. В жертву им приносился предпочтительно тучный вол по цвету вод, когда оне ужасным ревом волн своих и завыванием свирепых ветров наводили ужас на людей, предрекавших себе из того пагубу.

Храмов в честь обожаемых рек и озер древние славяне не строили; но священнодействия отправлялись обыкновенно на берегу. Великолепнейшие торжествования производились весною, когда воды, разрушив зимние свои оковы, являлись изумленным обожателям своим в полном величии. Народ падал ниц. Моления начинались. Погружали людей в воду с великими обрядами; энтузиасты же религии в жару усердия своего добровольно топились в священной реке или озере из благоговения.

Отрывки, уцелевшие до нас из старинных рукописей и простонародных песен в честь водных божеств подтверждают сказанное мною здесь, а Ломоносов думает, что славяне и самое название бога произвели от священной реки Буга.

Мерцана еще покоилась в объятиях Царя вод; Часы стерегли вход и выход из солнцева дому, и присноюный Световид на златом ложе покоился в объятиях Триглы, как Рурик с Олегом восходят на освещенный холм, где возносится храм Световида, храм возвеличенный и достойный бога славимого в нем!

Первосвященник Световидов, Боговед, сопутствуемый жрецами, грядет ему во сретение. Рурик приступает ко вратам храма; но удивляется, видя их затворенными.

«Они не могут быть отверсты, - говорит Боговед, - доколе первые лучи солнца не ударят в лицо бога; и тогда глас трубный возвестит присутствие его. Когда же последний луч сойдет с лица Световидова, глас заунывного рога и глухого бубна возвещают о сокрытии от нас благотворного светила. День мрачный в наших законах равен нощи». - Ночь была светлая и подобная зимнему дню, когда солнце слабыми лучами сквозь иней сияет.

Князь, в ожидании первых на обзоре лучей, пошел вокруг храма, желая осмотреть его. С долу он казался ему невелик; но Рурик удивился, нашедши его огромным. Он был окружностью в 1460 шагов.

Двенадцать огромных яшмовых столпов кринфского чина поддерживали навес его кровли; оглавия их были из позлащенной меди.

Триста шестьдесят окон и двенадцать врат заключались медными затворами. При каждых дверях стояли два жреца с трубами.

На медных вратах изображались двенадцать знаменитых доброго бога подвигов; как для пользы нагих людей он произвел овна, который в то же мгновение устремился к ним, да предложил им свою волну; как, усмирив вола неукротимого и дав им во служение, изобрел для них плуг и все земледельческие орудия; как сражается и побеждает Черного бога, похитившего чад его, близнецов Дажбога и Зимцерлу.

Тамо видно Морское Чудо, чадо Чернобога, как оно, обратившись в великого рака, хочет похитить солнце; но опаленное жгучими его лучами, упадет - и сильным ударом своего хребта разбрызгивает как каплю текущий Волхов, и сделав в земле отверстие, производит море Русское.

Здесь ужасный лев, с медным хвостом и алмазными зубами, похищает у Велеса скот, а сего бога приводит в трепет; но Световид разит его ударом златого самосека, берет хвост его (из коего родились полозы) и зубы, и помещает на небе, где доныне видим их и называем львом.

Тут изображена любовь его с прекрасной Триглавою, и терзание Чернобога, влюбленного в нее. Световид, играя на гуслях, поет ей нежные стихи; она его венчает васильковым венком, а вокруг их пляшут Зимцерла, Лада, Сева и Мерцана. Румянощекая Дидилия с распущенными златистыми волосами, в алой легкой ризе, подносит им в алмазной чаше златый небесный мед, питие богов. Леля, сидя подле гуслей, слушает и лукаво улыбается. Дидо, взвившись в воздух, пускает тяжелые стрелы в Чернобога. Бел-бог, носяся над ними на облаке, приятно усмехается.

Там Перун держит великие весы, ниспущенные им с неба для решения жестокой распри между Белбогом и чадами его, И между Чернобогом и чадами его, когда начиналась между ими жестокая брань, долженствовавшая разрушить мир; когда Ний в неистовстве потрясал землю, извергая из нее пламя, Чудо Морское колебало берегами, и Яга, дщерь Чернобога, вооруженная железною палицею, разъезжала на крылатой своей колеснице, и сбивала с мест горы.

Но великий Перун желал примирить их и послал едину из служащих ему Молний, да возвестит волю его. Тогда род Белбога воссел в единую чашу весов, а род Чернобога в другую. Перун поднял весы, и чаша с Чернобогом вознеслась выше темных облаков; но чаша с чадами Белбога осталась на земли.

В другом месте видно было, как Световид поразил великого Скорпиона, когда сей похитил его дщерь Зимцерлу, оплакиваемую Даждьбогом. Ний, зря его, от страха сокрылся, и Световид возвратил Дажбогу его сестру и супругу. Но злобный Ний, отмщая ему за сие, ниспустил на землю ночь, лютые мразы, снеги, метелицы...

Световид, поразив всех их златыми стрелами, прогнал назад в область Ния. Ний, пылая еще против него гневом, послал домового духа, да умертвит любимых коней его; но Световид создал сребророгатого и волносребристого смелого козла, и пустил для истребления сего духа.-

На десятых дверях изображен бог света, лию ций с гор, из златых водоносов, обильную воду, от которой приемлют начало реки: Волга, Днепр, Двина, Дон, и славное озеро Ильмень. Он населяет их рыбами, пуская каждого рода по двоице. Завидуя сему, Морской Царь послал кита пожрать их; но Стриба поразил его тогда же изобретенною острогою, и вынув, положил на том месте, где стоит храм Световидов; холм составился из китового праха.- Таковы были изображения на дверях.

Храм сооружен был из светло-серого дикого камня. Свесы от стены до столпов измерялись двумя большими шагами, имея шесть ступеней восходу. Кровля, полушаром, состояла из вызолоченной меди.

Посреди её стоял медный позолоченный истукан Световида; по краям на четыре стороны, поставлены были четыре истукана, изсеченные из мрамора.

На востоке истукан Мерцаны, богини, властвующей над началом дня и предшествующей всегда Солнцу, дочери Дажбога и Зимцерлы, богини весны, супруги Царя Морского; её должность была отверзать Световиду врата небесного дому его, когда он показывался в мире.

Световид для отличия даровал ей венец из единыя звезды; и риза её златобагряна. Радость всегда блистала на румяных её ланитах, и она в пирах подносила богам небесный мед. Мерцана, равно как и Световид, присноюна.

На юг поставлен был истукан Купалы, сына Мерцаны и Севы. Он имел вид молодого человека, в короткой и легкой одежде. Огонь плодотворения пылал в его очах; чему только касался, все рождало: не только звери, скоты, рыбы и гады, но даже. дерева и травы. Он имел обиталище на юге.

Жертвовали ему возжением только прутьев, с песнями и плясками: чем изображались огнь плодотворный и веселость. В ногах у него кролик; в руке пламенеющий огонь; на голове венок из цветов, именуемых по его имени купальницами.

Догода, брат его, есть из всех богов любезнейший, кротчайший и прекраснейший. Истукан Догодин стоял на западе.

У него развеваются по плечам волосы: венок из шипов; за плечами голубые крылья, и риза на нем тонкая голубая. Улыбка всегда на румяном его лице. Он столь всеми любим, что смело целует самую Ладу; в руках у него опахало.

Свирепого Позвизда истукан стоял на севере. Лицо его в морщинах и сердито. Голова окутана лоскутом кожи белого медведя; борода замерзлая; одежда из оленьей кожи; ноги обуты в кожу гагачью. В руках держал он мех, в готовности развязать для излияния морозов, бурь, снегов, градов, дождей и непогод. Он считался богом всех ветров.

Повествуют, что жилище его есть на краю северном, на горах Скандинавских, где он имеет свой престол, и где у него множество детей, подобно ему жестоких. Сей бог, будучи сын Сильнобога, увеселяется, воздымая бури, потопляя корабли, ломая деревья, посылая всюду мразы и непогоды. Он требует почасту себе в жертву людей.

Таковы были четыре истукана, стоявшие на кровле храма. На холме же расставлено было соразмерным образом до трехсот пятидесяти треугольных жертвенников.

Между тем, как Рурик рассматривал и вопрошал Боговеда о значении виденного им, раздался глас труб от двенадцати врат и врата отверзлися...

Великий первосвященник Боговед вступил во врата западные одному ему предназначенные для входа.

Рурик с Олегом входят в храм через врата восточные, и божественный страх объемлет их душу: они зрят лице Световида, сияющее яко медь в горниле.

Великий первосвященник - по обыкновению одетый в четыре тонкие хитона, один другого длиннее: в багряный, зеленый, желтый и белый; в опаясании, на коем искусно вышиты двенадцать подвигов Световида; в златом венце, украшенном семью драгоценными камнями,- держал в руке златую чашу, исполненную чистейшего винного духа.

Двенадцать окружающих его жрецов держали великую сребряную лохань, у коей были три разные ноги: одна наподобие орла, другая - вола, и третья - кита.

Прочие жрецы составляли семь поющих ликов и двенадцать ликов в трубы и роги трубящих и биющих в бубны, и четыре лика на струнах и гуслях играющие. Тогда великий первосвященник, подошел к престолу, стал на колени, и вознесши златую чашу, читал молитвы; после прикоснулся чашею к рогу, находящемуся в руке Световида: дух винный воспылал, и потряслися своды от гласа труб и рогов, от звука бубнов, от звона струн, гуслей и орудий, и от гласов певцов, восклицавших: «слава!»

Между тем Боговед поднес пылающую чашу Князю, который приняв ее, излил в серебряную лохань, и взвилося перед богом лазуревое пламя жертвы благоугодной.

И тогда семь ликов, хотя кругом один по единому, предводимые первым песнотворцем, тако воспели:

ПЕРВЫЙ ЛИК И ОБОРОТ
Ясен месяц во полуночи,
Звезды ярко блестят нощию,
Месяц серебрит воды темныя,
Звезды златят небо синее;
Только греет одно солнце ясное.

ВТОРОЙ ЛИК И ОБОРОТ
Греет оно и питает нас;
Позвизд его устрашается;
Взглянет - Зимерзла бежит от глаз,-
И Зимцерла к нам спускается.
Как благодательно для нас оно!

ТРЕТИЙ ЛИК И ОБОРОТ
При востоке его видеть радостно:
Когда на обзоре появляется,
Дверь златая тогда отверзается
Веденных чертогов его.
Он из терема идет высокого,
Из высокого, из небесного,
Как могучий витязь с победою.
Световид! Мы тебе поклоняемся!

ЧЕТВЕРТЫЙ ЛИК И ОБОРОТ
Как здесь вся тварь весела,
Встретив отца и царя!
Главы подъемлют дерева;
Освежились цветок и трава;
Птички порхают, поют,
Славу и честь воздают,
Имя твое вознося.

ПЯТЫЙ ЛИК И ОБОРОТ
От радости трепещут
Поля стеклистых вод;
Льды светлы искры мещут,
Узря его приход...
Ему лес поклоняется,
Сырбор к земле преклоняется;
Листьев ветр не шевелит,
И дуброва не шумит;
Рек пороги лишь гласят:
«Велик, велик Световид!»

ШЕСТОЙ ЛИК И ОБОРОТ
Боги велики; но страшен Перун!
Ужас наводит тяжела стопа,
Как он, в предшествии страшной грозы,
Мраком одеян, вихрьми повит,
Грозныя тучи ведет за собою;
Ступит на облак - огнь из-под стоп;
Ризой махнет - побагровеет твердь;
Взглянет на землю - трепещет земля;
Взглянет на море - пеной кипит;
Клонятся горы былинкой пред ним.
Страшный свой гнев ты от нас отврати!..
Бросив горсть града во тысячу мер,
Только ступил, уж за тысячу верст;
Лишь от пяты его облак зардел,
Сильна стопа звук глухой издала
(Он землю и море потряс)
И се последняя сверкнула пола!..
Тихий, любезный Световид! возвратися,
Нас беспомощных и сирых утешь!..
Мило, как он оскабляется нам,
Шевствуя в бедствах утешить людей.

СЕДЬМОЙ ЛИК И ОБОРОТ
Почитаемы небожители
За их доблести и могущество;
Но всех доблестей превосходнее
Добродетель с милостью, с кротостью;
В милосердии всемогущество,
Всемогущество Световидово.
Царю звезд, тебе покланяемся,
Пред тобою мы повергаемся! -

ХОР
Только греет одно солнце ясное.
Как благодетельно к нам оно!
Световид! Мы тебе поклоняемся,
Имя твое вознося.
Коль велик, велик Световид,
Шевствуя в бедствах утешить людей!
Царю звезд, тебе поклоняемся,
Пред тобою мы повергаемся!

Посем двенадцать ликов, играющих на трубах, рогах и бубнах, окружили внутренность храма, воспевая в честь Световида торжественные песни.

Скончалось громкое трубоглашение, и вошли четыре младые девы; у каждой в руках по кошнице.

Одна была в багряном платье, имея через плечо голубое перепоясание; голова убрана лиственными шипками. Другая в зеленом, имея перевязь красную, на голове венок из миртов; третья в златоцветном, имея венок из класов и багровую перевязь; четвертая в белом платье, в серебряном увясле (диадеме), перевязь золотая.

Первая, став на колена, и вынув из кошницы цветы, рассыпала их пред Световидом; другая предложила разные плоды; третия класы и виноград; четвертая златый венец. Вскоре струнное играние и пение началося, и каждый лик сперва играл особенно, и каждая дева перед Световидом плясала; потом все четыре лика, соединяясь, играли песни, и четыре девы плясали.

Лицо Световида становилося светлее; по окончании пляски истукан поколебался.

Первосвященник, двенадцать жрецов, ликовствующие, певцы, игратели, трубогласители, предстоящие пророки и творцы пали на землю; и тогда рек Световид:
            Имя твое есть от запада и до востока,
            И от предел моих к северу твой есть предел;
            Слава твоя да наполнит вселенную;
            Яко песок на берегу, тако пламя твое;
            Тысячью лет изочту я твой век;
            И да поклонится всякий тебе человек!

Песнотворцы собрали глаголы сии, написали на златой доске и вручили Рурику: он, прочитав их, отдал для истолкования пророкам.

Тогда лицо Световидово утратило сияние, и лики возгласили отшествие на трубах, рогах и бубнах.

Щедрый и набожный Рурик велел на всех жертвенниках принести Световиду по белому волу и жертвенные мяса разделить войску и народу.

Олег шествовал исполнить сие; великий же князь с Боговедом пошел в чертог свой, для собеседования с первосвященником о всем виденном, и для сведения от него сущности веры славян.

(Конец книги Григория Андреевича Глинки "Древняя религия славян")